за собой дверь. — Не бойтесь, добрая фея не даст вашим мозгам превратиться в студень.

— Это что? — спросил Дима, массируя веки.

— О, это то, на что я пускала слюни всю эту неделю! Это то, что стояло в ванной, ожидая своего часа! А если короче, это то, чем мы отметим наш переход на второй курс, — она открыла коробку, и вытащила оттуда небольшую крылатую ракету, установленную на складной треноге. От хвостовой части вниз шел длинный, извилистый шнур. — Та-дам! Щас бабахнем фейерверк.

— Может, не надо? — засомневался Ваня. — У нас же еще последний экзамен через десять минут!

— Ой, я вас умоляю! Мы уже на втором курсе, последний экзамен чистая формальность. И вообще, не знаю, как вы, но если я сейчас же не сделаю салют, то выпрыгну в окно от недостатка безумия в своей двинутой башне, — говоря это, Алиса уже деловито устанавливала шутиху напротив открытого настежь окна. — Да не бойтесь вы, я так уже сто раз делала.

— Точно? — недоверчиво спросил Дима, вспомнив, какой пожар вспыхнул в общаге месяц назад.

— Точно. И вообще, чем стоять, лучше бы помогли девушке.

Неохотно покинув парты, парни приблизились к ней. Общими усилиями треногу раздвинули, и поставили в нужном положении, ракету накренили так, чтобы она смотрела носом в окно, шнур размотали. Момент был идеальным, внутренний двор заполнили студенты, спешащие из общежития навстречу пятничным приключениям, и благодарность зрителей была гарантирована.

— Пойду, посмотрю, нет ли кого в коридоре, — вызвался Валера. Дима мимолетно удивился, что Луиза не принимает никакого участия, а просто стоит, и смотрит.

— Сама мастерила?

— Когда? — фыркнула артефакторша.

— Это из магазина, — Алиса достала коробку спичек. — Не бойся, товар фирменный, полетит, куда надо.

Зажав одну спичку между зубов, она чиркнула второй, и наклонилась, чтобы поджечь шнур. Диму вдруг охватила смутная тревога, но сделать он ничего не успел.

— Шухер! — Валера кинулся к своей парте. — Директор идет!

— Вот, блин, — Алиса от неожиданности выронила горящую спичку.

— Прячь ее! — прошипел Дима.

— Сейчас, — быстро оглядевшись, Безумная ухватила штору, сорвала ее одним резким движением, и набросила на ракету, закрывая ее от посторонних глаз. К тому времени, как запыхавшийся директор протаскивал свою необъятное брюхо в узкие двери, они уже сидели за партами, а коробка надежно спряталась под ногами Алисы. Дима облегченно перевел дух.

— Здравствуйте, ученики. Сидите, сидите, я понимаю, вы тоже устали, — дотащив тушу до преподавательского стола, Светозар Евлампиевич буквально рухнул на стул, вытирая взмокшее лицо платком. Стул жалобно застонал, чуть просел, но поднатужился, и выдержал вес директора, приблизительно равняющийся весу детеныша кашалота. — Так, ну и где же довольные, счастливые лица? Второй курс, неужели вы не рады? А это что за штуковина у окна?

— Не можем знать, господин директор, — отрапортовал Ваня. — Пришли, а она уже стоит.

— Ладно, потом разберемся. Итак, что у нас с вами? Ах, да, экзамен. Последний, финальный, так сказать. Вы усердно грызли гранит науки целый год, и теперь пришла пора проверить, что же вы там нагрызли… — отвисший живот вдруг забурчал, реагируя на воспоминания о еде. — Прошу прощения.

Тихое шипение привлекло внимание Димы. Он повернул голову, и с невыразимым ужасом увидел, что кончик шнура все-таки загорелся от брошенной спички, и теперь крошечный огонек весело бежит вперед, приближаясь к соплу ракеты. Сидящая рядом Алиса пожала плечами, и невинно улыбнулась.

— Что это шипит? — Светозар Евлампиевич этого не видел, но зато услышал.

— Кран в батарее где-то травит, — ответила Луиза слабым голосом.

— А-а-а… Ну, что же, мы с вами прекрасно понимаем, что последний экзамен — это простая формальность, поэтому, я бы хотел обратиться к вам с поздравительной речью не в понедельник, а сейчас, если вы не возражаете, — он с трудом поднялся, разглаживая складки помятой рубашки. — Итак, речь. Хм-х-хм… Да, речь. С чего бы начать? Начну, пожалуй, со слов благодарности. Знаете, когда я сам был в вашем возрасте….

Стоило ли говорить, что директора никто не слушал, пять пар глаз смотрели в одну точку, пять взглядов были прикованы к одному предмету. Дима уже хотел выскочить, и затоптать огонек, но директор как раз обратился напрямую к нему, и пришлось остаться на месте.

— Колесников, вы, как староста группы, проявили хорошие лидерские качества, и доказали, что ваша группа, несмотря ни на что, заслуживает звания одной из лучших в Академии. Когда-то я тоже был старостой, и отлично понимаю, какой это нелегкий труд. Но, если честно, неважно, лучшая вы группа или худшая. Главное — это то, что в ваших сердцах. Знать, чего ты хочешь, и двигаться вперед, несмотря ни на что…

Пожирающее шнур пламя скрылось под шторой. Наступил решающий момент.

— Ложись, — тихо сказала Алиса, и полезла под парту.

Полностью захваченным волнующим моментом, Светозар Евлампиевич протянул руку, чтобы обратиться к великим классикам, и процитировать их высказывания насчет учебы. В этот момент штора вспыхнула и рухнула на пол, из сопл ракеты вырвались клубы черного дыма, а затем и столб пламени. Директор замолчал.

Ракета медленно поднялась вверх, несколько секунд повисела, словно раздумывая, куда ей лететь, начисто проигнорировала распахнутое окно, наклонилась в обратную сторону, и понеслась в стену. В последний момент железная рука Алисы дернула Диму за рукав, и он едва успел убрать голову, иначе бы ему начисто сожгло волосы. Магические рефлекторы шутихи среагировали, как надо, она повернула в нескольких сантиметрах от стены, и полетела прямо в тушу директора. Тоненько пискнув, Светозар Евлампиевич попятился, споткнулся, и мягко завалился на пол. Не найдя цели, шутиха начала кружить в воздухе, выписывая кренделя, а потом, будто бы ей надоело, спланировала в закрытое окно, разнесла стекло и вылетела наружу, оставив после себя надсадно кашляющих без пяти минут второкурсников.

— Фирменный магазин, говоришь? — выругался Дима, нащупывая свежий синяк на ноге. — Полетит, куда надо?

— Я-то что, это близнецы купили, — поняв, что запахло жареным, Безумная быстро переложила вину с себя на других.

История на этом не закончилась.

Вместо того, чтобы взмыть высоко в небо, а потом взорваться, сделав красивый салют, ракета почему-то пошла вниз, и на бреющем полете пронеслась в опасной близости между Богдановым и Даэррином, разговаривающих о чем-то у дверей Академии. Потом шутиха выпустила новый сноп дыма, слегка изменила курс, и рванула в сторону группы студентов, стоящих под деревом.

— Берегись!

Несколько человек инстинктивно присели, остальные бросились в разные стороны. С оглушительным треском врезавшись в кору, ракета наконец-то взорвалась, выпустив примерно четверть обещанного салюта. Над деревом рассыпались зеленые и желтые брызги, какие-то буквы, и недоделанные изображения. Аллею заволокло густым дымом.

— Ну, вот,