— Посади его назад, — распорядился Ибрагим и дал Вэланду еще один кусочек мяса. — Зови его.

После трех взлетов на кулак кречет начал тяжело дышать. Еще три попытки, и Вэланд увидел, что птица испытывает сомнения в том, стоит ли награда усилий. Когда сокольник вытянул руку в восьмой раз, птица отказалась взлететь.

— Достаточно, — произнес Ибрагим.

Он на пальцах показал, как будут дальше происходить занятия. Завтра кречет должен совершить десять взлетов, послезавтра — пятнадцать. Когда он без затруднений совершит двадцать пять взлетов подряд, можно считать, что птица готова к свободному полету.

Вэланд разработал свой собственный план, и загонять кречета к себе на руку не было его частью. По мнению юноши, это было унизительно. Он всегда скармливал птице ее дневной рацион в один прием. В конце концов, кречет — дикий хищник, привыкший утолять голод без всяких ограничений. Еда — то единственное, что привязывало кречета к нему. Нарушится эта связь, и он возненавидит хозяина.

— Ваш метод требует слишком много времени. У меня он будет летать уже завтра.

— Нет!

— Да. Только полет сможет вернуть птице хорошую форму. Я должен приучить кречета к тому, что его будут перевозить на лошади. Он должен привыкнуть к людской толпе. Ей необходимо ознакомиться с местностью.

Пожилой сокольник спросил его, пускал ли он кречета в свободный полет.

— Да, и он убил дрофу в первый же раз.

Вэланд не сдавался, и сельджук в конце концов согласился с тем, чтобы пустить кречета в свободный полет, если его послушание будет доказано незамедлительным возвращением на вабило при полетах на привязи.

Они дождались, пока день не стал клониться к закату. Выйдя из сокольничьего шатра, Вэланд был обескуражен видом ожидающего их отряда конных сельджуков. Эти люди будут нужны для преследования кречета, если он улетит, объяснил Ибрагим. Они выехали из лагеря и направились в сторону запада, а затем, дойдя до голой равнины, остановились. Сопровождающие остались в седлах в некотором отдалении, а Вэланд снял с кречета должик и вертлюжок. Сокольник-сельджук привязал шнур к обножам птицы и отнес ее на тридцать ярдов в сторону. Вэланд достал кожаное вабило с привязанным к нему мясом голубя. Наконец сельджук снял с кречета клобучок. Птица качнула головой, взлетела и, взмахнув крыльями с полдюжины раз, устремилась к приманке. Пока кречет клевал мясо, Вэланд стоял на коленях рядом, а после того, как птица проглотила последний кусок, натянул ей на голову клобучок. Отвязав шнур, он протянул кречета Ибрагиму.

— Теперь мы его пустим летать.

Сельджук был против. Он заметил, что кречет пытался улететь с вабилом. Отпускать его сейчас было слишком рискованно. Старший сокольник указал пальцем на горизонт и сделал скорбное лицо, затем ткнул в сторону ставки эмира и провел ладонью по горлу.

— Вы хотите сказать, что Сулейман убьет меня, если я потеряю кречета?

Ответ сельджука не содержал намеков на то, что могло быть как-то иначе. Вэланд окинул взглядом унылую равнину, редкие клочки высушенной солнцем и ветром травы. Лицо его стало суровым. Он вытянул руку.

— Берите, пока не слишком стемнело для полетов.

На этот раз пожилой сельджук отошел на сотню ярдов, прежде чем снять клобучок. Вэланд отметил, что поведение кречета изменилось. Увидев Вэланда, он начал озираться по сторонам. Небо было пустынным, долина безжизненна, и все же его взгляд остановился на чем-то недоступном человеческому взору. Птица поднялась и полетела в сторону. Пожилой сельджук закричал, и всадники, пришпорив коней, галопом кинулись в погоню.

Почти совершенно стемнело, когда Вэланд наконец догнал их. Появившись из сумерек, к нему подъехал всадник и показал пальцем на гряду у себя за спиной. Вэланд отдал ему поводья своей лошади, а сам спешился и стал громко говорить, чтобы его приближение не напугало кречета. Птица стояла на камне высотой по пояс человеку и глядела куда-то на север. Когда она повернулась к сокольнику, у нее был такой вид, как будто она никогда раньше Вэланда не видела.

Шаг за шагом он подходил ближе. Птица, казалось, пребывала в прострации и заметила только мясо, которое Вэланд положил у ее ног. Она посмотрела вниз, затем снова отвела взгляд в сторону. Сокольник схватил ее за обножи за мгновение до того, как она взлетела. Когда он привязывал Должик, его руки дрожали. Он понимал, что ему повезло и что без помощи сельджуков он не нашел бы ее до наступления ночи. Устроившись на камне, кречет мог бы стать легкой добычей волков или шакалов. Но даже если бы птица уцелела, проснулась бы она значительно более дикой, чем была вечером.

Вэланд смиренно предстал перед осуждающим взором пожилого сокольника. Но Ибрагим лишь посоветовал ему уменьшить количество корма, добавив, что, когда дикая птица снова почувствует свободу, она забудет про голод. Он распорядился назавтра не кормить и не пускать кречета.

— Я не могу позволить себе потерять день, — возразил Вэланд. — Птицу растревожили всадники. Завтра я выеду с ней сам.

На следующее утро он отправился на поиски Сиз. Их с Кэйтлин поселили в шатре для гарема, который примыкал к покоям эмира. Тучная женщина, укутанная с головы до пят, вышла ему навстречу и внимательно оглядела его сквозь щель в своей чадре. Вэланд спросил, может ли он видеть Сиз. Она удалилась, и вскоре появилась другая женщина, облаченная в струящиеся шелковые одеяния, тесно облегающие бедра и груди и подчеркивающие стройность ее фигуры. Голова ее была закутана шарфом, а его свободным концом она прикрывала нижнюю часть лица, так что, кроме обведенных черным глаз, он ничего не мог разглядеть.

Вэланд испытал неловкость в присутствии этой экзотической девушки.

— Я бы хотел увидеть Сиз, — пробормотал он.

— Только не говори, что ты уже забыл, как я выгляжу.

— Сиз! Я тебя не узнал. Что это за чернота у тебя вокруг глаз?

— Это называется сурьма. Тебе не нравится? Где ты пропадал?

— Готовил кречета к состязанию. Я и пришел к тебе, потому что мне нужна твоя помощь.

— Это единственная причина?

— Конечно нет. Я скучал по тебе.

— Я тоже скучала по тебе. Почему ты не приходил раньше?

— Прости. Первые две ночи я почти не спал, а весь день занят кречетом.

Она оглянулась.

— Я должна отпроситься.

Во время ее отсутствия дородная матрона в чадре охраняла вход, не сводя с сокольника тяжелого взгляда. Шум у нее за спиной заставил ее обернуться. Из шатра выпорхнула Сиз, одетая в шальвары и стеганый запашной халат. Ее волосы и лицо были по-прежнему закрыты. Толстая тетка вскрикнула и попыталась схватить девушку, но Сиз увернулась. Вэланд хотел взять ее за руку, но она хлопнула его ладонью.

— Никаких прикосновений в лагере.

Они уехали из ставки с кречетом и направились на пустынную равнину, где Вэланд пускал птицу предыдущим днем. Сокольник то и дело поглядывал на Сиз. Три дня разлуки превратили ее в незнакомку. Она казалась более взрослой. Взрослее, чем он.