— Ты тоже представил Риту в коже?

— Скорее без, — Михаил не сомневался, что вопрос относится к нему.

— Совсем без? — засмеялся финансовый директор.

— А внутри лишь холодный метал и пластик.

Уткнувшись в кулак, Михаил перевел задумчивый взгляд на Марка.

— Это изменит все, — тут же ответил Марк. — Ты планируешь согласиться?

— По крайней мере, задуматься…

— Вы о чем? — Федор переводил ожидающий взгляд с Михаила на Марка.

— Не торопись, малыш, — покачал головой Джоффри. — Тебе придется уговорить мать и представить о-очень веские доводы о целесообразности Иванову и компании.

— Вы о чем? — повторил Федор заметно изменившимся тоном, уже без иронии.

Михаил остановил взгляд на финансовом директоре. А ведь они на самом деле подружились за эти пять лет. Федор вообще неплохо умел втираться в доверие, своим некичливым профессионализмом и дружелюбием завоевывая уважение глав холдинга. Но этот вопрос все же был пока еще не его ума дело. Хотя…  он же сам предлагал Федору место Петра.

— Гото предложил новый вид живого проекта: затягивать роботов Toshiba в человеческие ткани, — объяснил Михаил. — И это не вопрос расширения. Это вопрос реорганизации и смены основной деятельности.

С минуту в кабинете было тихо.

— Миш, ты…  в своем уме? — Федор сдерживал себя с трудом. Пожалуй, уже не сдерживал. — Может он тебя действительно траванул, и ты все еще под действием яда?

— Федь, — улыбка Михаила была не из приятных, — я предлагал тебе место Петра. Ты отказался. На своем месте будь добр оставаться на своем месте.

— Это дело твоего отца! Это десятилетия успеха! Это то, что изменило мир! То, что делает нас избранными! Ты хочешь уничтожить это?! Ты просто не имеешь права: не ты это создал!

Михаил и Федор совсем не дружелюбно буравили друг друга взглядами, и это не позволило им заметить многозначительного и красноречивого взгляда Джоффри и встречного понимания Марка.

— Федь, — Марк дождался полного и осознанного внимания. — Я должен тебе кое-что сказать, и ты сейчас выйдешь за мной.

Михаил с иронией наблюдал, как кукла Марка чуть ли не под руку выводит финансиста из кабинета.

— Но я это закончу, — безрадостно ответил он.

— Не думал, что доживу до этого, — Джоффри потер лоб и поднялся. — Как же он смог убедить тебя?

— Он представил это желанием отца. Но папа не мог сделать это сам: уничтожить свое любимое дитя: «Живой проект».

— Он играет с тобой, малыш. Гото сам уже давно не человек. И сам он использует синтетические ткани. Он наверняка вволю наигрался со всеми возможными вариантами. Должно быть что-то более веское, чем твой LPC, твои клиенты, твой персонал, да все что у тебя есть, чтобы Гото предложил подобное сотрудничество. Ты ему не нужен.

Джоффри налил себе выпить и остался у бара.

— Хорошо, что ты решил подумать над этим…  я рад, что ты решил подумать над этим. Хоть я и не верю в возможность реорганизации. Но Гото…  мне кажется, он выбрал самый извращенный способ уничтожить тебя и «Живой проект». И для такого извращенца как он это вполне нормально.

Михаил засмеялся:

— Он — анимешка! Кто испугается мультяшку? Если ты хочешь завоевать, поработить, уничтожить (верное подчеркнуть) мир — стань мультиком! Никто и никогда не заподозрит мультик в том, что у него остался хотя бы мозг…  и душа.

— Миш, с тобой все в порядке?

Михаил потер переносицу и отмахнулся усталым жестом.

— Я не знаю, Джоффри. Наверно…  впервые в жизни я не знаю…

В кабинет вернулся Марк. Стоя у двери, он рассматривал круглый стол и стаканы с напитками.

— Миша, не стоит быть таким жестким с людьми, искренне переживающими за тебя.

— Я знаю, Марк. Я извинюсь перед ним. Спасибо.

Сев на прежнее место, Марк продолжил:

— Самый короткий цикл подготовки живых проектов — четыре года. Самый длинный цикл подготовки роботов Гото — два месяца. Удивительно, что он решил предложить что-то сейчас, когда у ЖП все настолько плохо. Гото умен. Я не представляю, чего он хочет от тебя на самом деле.

— Но ты ведь тоже не глуп, Марк, — с надеждой напомнил Михаил.

— Миша, не путай интеллект с умом. Мне до Гото век жизни!

— Мы встретимся в понедельник. Я хотел бы попросить вас…

— Даже не проси, Миш, — тут же отозвался Марк, — мне хватило его внимания.

— И на меня тоже не рассчитывай, малыш. Если тебе суждено совершить ошибку, это будет только твоя ошибка. А если ты примешь и претворишь в жизнь решение, которое годы или десятилетия спустя окажется верным, то это станет твоей победой. И только твоей.

— Почти тридцать тысяч растущих живых проектов, — прошептал Михаил, — Несколько тысяч в подготовке. Две сильнейшие группы на разработке. Если замораживать разработку — четыре года…  — он поморщился и поправился, — по-хорошему все же пять на полное завершение всех циклов. Две тысячи шестьсот девяносто частных. Пятнадцать миллиардов в долгосрочке. Оборудование, персонал…

Марк в замешательстве перебил:

— У тебя почти три тысячи частных живых проектов? Ты хочешь сказать, мы все их потеряли на Океане-3?

— Нет. Две тысячи моих личных. На Арктике-1, - Михаил помедлил, — я запустил в массу солдата.

Расширившиеся глаза Джоффри Михаил не видел, но голос сказал все:

— И ты в тот момент был в своем уме?

— Хоть кто-нибудь в корпорации или вне ее знает все, что ты делаешь? — с усмешкой спросил Марк.

Михаил отрицательно качнул головой и обернулся к стоящему за спиной Джоффри:

— Что вас так удивляет?

— То, что ты на самом деле это сделал, — негр помолчал. — Конечно, Валет вряд ли сможет дотянуть до первого солдата, но и его можно использовать на станциях вместо военных. Когда ты запустил их в массу?

— Больше года назад.

Марк присвистнул, но промолчал. Джоффри понимающе улыбнулся.

— Ты знаешь, первый мастер-образ искренне восхитил меня тогда, — признался Джоффри. — но его замена стала первым решением, позволившим начать уважать тебя. Потому что пустить в массу машину-убийцу, которая обычными бытовыми разговорами может за пару месяцев довести человека до самоубийства, мягко говоря, неразумно.

— Что вы сказали? — Михаил поднялся.

— Что списание первого солдата послужило для меня залогом уважения к тебе, — повторил Джоффри.

— Нет, — Михаил тряхнул головой, выходя из-за стола. Он был встревожен и причину этой внезапной тревоги его собеседники не находили. — Неважно…  спасибо за…  коньяк и беседу. До встречи.