Ленин, вынужденный принимать в расчет такое развитие событий, ради убедительности собственной маски, 20 ноября 1915 г. постарался пресечь любые разговоры о своих отношениях с Парвусом статьей «У последней черты»[1816]. Он подхватил ходившие о его госте слухи, чтобы решительно от него отмежеваться. Парвус, писал Ленин, уже в революции 1905 г. показал себя авантюристом, а во время войны окончательно превратился в социал-шовиниста, берущего под защиту ура-патриотов Германии. «Он лижет сапоги Гинденбургу, уверяя… что „немецкий генеральный штаб выступил за революцию в России“… Господин Парвус имеет настолько медный лоб, что публично объявляет о своей „миссии“ „служить идейным звеном между вооруженным немецким и революционным русским пролетариатом“». Его рупор, журнал «Колокол», — «орган ренегатства и грязного лакейства в Германии».

Это дистанцирование, оказавшее должное воздействие на публику, не привело к разрыву между Лениным и Парвусом. Слишком тесно их объединяли общие интересы, слишком нуждались Ленин и его партия в дальнейшем субсидировании, слишком велика была старая зависимость от мыслительного превосходства Парвуса, чтобы Ленин позволил себе больше, нежели тактический отход от былого кумира. Их связь продолжала существовать — несмотря на неоднократные ленинские публичные демонстрации отчужденности[1817] — и побудила Ленина уже после смерти наставника (1922) отечески позаботиться об оставшихся у него в России детях.

Первые публичные свидетельства своей приверженности «средней линии» Ленин дал на Циммервальдской и Кинтальской конференциях. Ввиду зависимого положения он не мог в них не участвовать, но в обсуждениях проявлял непривычную сдержанность и самые резкие идеологические выпады делегировал приспешникам — Зиновьеву и Радеку. Эти конференции европейских социалистов по вопросам достижения «мира без аннексий и контрибуций» явно пользовались поддержкой Германии. Правда, прямых доказательств до сих пор нет, но Людендорф позже ставил «отправку представителей на Циммервальдскую конференцию» в упрек рейхсканцлеру[1818]. Несомненно, Министерство иностранных дел, которое снабдило участников проездными документами (а предположительно и определенным образом проинструктировало отъезжающих), играло в этом, с согласия ВК, активную роль — уже осенью 1914 г. видные немецкие социал-демократы, получив добро от партийного правления, отправились в нейтральные страны прозондировать почву и ознакомить братские партии со взглядами германского правительства. Альберт Зюдекум ездил по Италии, Рихард Фишер по Швейцарии, Филипп Шейдеман по Голландии, Вильгельм Янссон по Дании и Швеции — Роза Люксембург назвала такой шаг «недостойным»[1819].

Официально инициатива проведения обеих конференций исходила от предводителя «интернационалистически» ориентированных меньшевиков Ю. О. Мартова. Его партийная группировка, после того как меньшевики-интернационалисты обособились, вслед за коллаборационистами-большевиками и пораженческим крылом эсеров под руководством В. М. Чернова больше всех пользовалась немецкими субсидиями, поначалу самой себе не признаваясь в их происхождении. Такой самообман был возможен, потому что Мартов поддерживал тесные связи с ведущими немецкими социал-демократами. Мысль о конференциях он, по-видимому, позаимствовал от них либо пришел к ней в разговоре с ними. В Швейцарии инициативу Мартова подхватило руководство Социал-демократической партии во главе с Робертом Гриммом. Гримм, через русскую жену оживленно контактировавший с русскими товарищами, а благодаря прогерманским симпатиям находившийся в дружеских отношениях с немецкими, принял идею международной социалистической мирной конференции в своей стране близко к сердцу. С 1910 г. член Национального совета и председатель (до 1919 г.) Социал-демократической партии Швейцарии, главный редактор «Бернер тагвахт» после Карла Моора (1909–1918), он рассматривал эти конференции как свой вклад в достижение социалистами мира во всем мире. Будучи радикальным представителем интернационалистически-социалистического пораженчества, он созывал их в уверенности, что «социализм кончается там, где начинается оборона страны».

Готовность швейцарских социал-демократов к организации мирной конференции, должно быть, встретила горячее одобрение в германских военных и политических кругах. Весть об этом дошла до ВК в тот период, когда начальник Генштаба оставил надежду на компромиссный мир и желал только сломить в неприятеле «волю к уничтожению» и сделать его «склонным к миру». Тут планируемая конференция могла быть ему полезной. Правда, ее девиз — «мир без аннексий и контрибуций» — представлял собой международное новшество с неизвестными последствиями, однако тогдашним интересам ВК не противоречил: «Мир на этой основе уже означал для центральных держав… победу, плодам которой хоть и предстояло вызреть только в будущем, но тем надежнее»[1820]. Такая победа гарантировала бы центральным державам приобретенные на текущий момент территориальные владения, избавляя их от компенсаций за причиненный на западе и востоке людской, территориальный и материальный ущерб. По этим причинам гражданское руководство Германской империи тоже проявило к инициативе интерес и прислало в Швейцарию сильную немецкую делегацию. Большое значение, придаваемое германскими военными и гражданскими властями первой конференции, состоявшейся в Циммервальде, нашло символическое отражение в военных картах исторического атласа Путцгера. Во всей Швейцарии автор знал только два населенных пункта: маленькую, незначительную Женеву на нижнем краю карты и важный Циммервальд в ее центре (на самом деле — исторически ничем не примечательный курорт на Бернском нагорье с несколькими сотнями жителей)[1821]. Здесь партийное руководство швейцарских социал-демократов, после предварительного совещания в Берне 11 июля 1915 г., собрало 38 социалистов из 12 стран на первую конференцию, проведенную 5–9 сентября 1915 г. под видом международного орнитологического конгресса по изучению горных птиц. Следующая конференция прошла 24–30 апреля 1916 г. в Кинтале[1822]. Запланированная третья конференция (Стокгольм, 5–12 августа 1917 г.) не состоялась, не в последнюю очередь из-за обструкции со стороны Ленина.