Я включил передачу и поехал следом за автобусом. На заднем окне, частично скрытая бурым выхлопом, улыбающаяся девушка от «Клэрол» заявляла, что будь у нее только одна жизнь, она хотела бы прожить ее блондинкой. Сейди театральным жестом помахала рукой перед носом.

— Фу! Отстань немного! Воняет!

— Кто бы говорил! Сама выкуриваешь пачку в день. — Но я признал ее правоту. Вонью дизельный выхлоп превосходил табак. Впрочем, следовать за автобусом уже не имело смысла, потому что Сейди-Попрыгунья не ошиблась с номером. Наверное, и с интервалом движения тоже. В обычные дни автобусы наверняка ходили каждые полчаса, но этот день назвать обычным язык не поворачивался.

— Я поплакала, думая, что ты ушел навсегда. Я за тебя боялась, но и злилась на тебя.

Я это понимал, но все равно думал, что поступил правильно, а потому счел за лучшее промолчать.

— Я снова позвонила Деку. Он спросил, не говорил ли ты чего о каком-нибудь убежище, может, в Далласе, но скорее всего в Форт-Уорте. Я ответила, что вроде бы ничего такого не говорил. Он предположил, что ты мог сказать, когда находился в больнице и плохо соображал. Попросил хорошенько подумать. Как будто я и так этого не делала. Я снова пошла к мистеру Кенопенски, чтобы узнать, а вдруг ты что-то ему сказал. Уже подходило время ужина, и начало темнеть. Он ответил, что ты ничего ему не говорил, а тут подъехал его сын, привез обед и пригласил меня присоединиться к ним. Говорил только мистер Кенопенски, рассказывал всякие истории из далекого прошлого…

— Я знаю. — Впереди автобус повернул на бульвар Викери. Я включил поворотник и последовал за ним, но держался достаточно далеко, чтобы мы не глотали выхлопные газы дизельного двигателя. — Слышал не меньше трех десятков. Одна страшнее другой.

— Как выяснилось, я поступила правильно, слушая его, потому что перестала рыться в памяти, а когда расслабляешься, на поверхность обычно и выныривает то, что тебе нужно. Возвращаясь в твою маленькую квартиру, я вдруг вспомнила, что ты, по твоим словам, какое-то время жил на Кадиллак-стрит. Только эта улица называлась по-другому.

— Господи. Я об этом совершенно забыл.

— Это был мой последний шанс. Я снова позвонила Деку. Дома он подробных городских карт не держал, но знал, что они есть в библиотеке. Он поехал туда — вероятно, задыхаясь от кашля, он еще болеет, — просмотрел карты и позвонил мне. Он нашел Форд-авеню в Далласе. И Крайслер-парк, и несколько Додж-стрит. Но все это не тянуло на «кадиллак», если ты понимаешь, о чем я. А потом он нашел Мерседес-стрит в Форт-Уорте. Я хотела поехать сразу, но он сказал, что мне будет проще заметить тебя или твой автомобиль, если я подожду до утра.

Она сжала мою руку. Холодными пальцами.

— Это была самая длинная ночь в моей жизни, беспокойный ты человек. Я практически не сомкнула глаз.

— Моя ничем не отличалась от твоей, хотя где-то перед рассветом я все-таки уснул. Если бы ты не приехала, проспал бы это чертово покушение.

Такое даже представить себе жутко.

— На Мерседес много кварталов. Я ехала и ехала. Уже увидела край улицы, автомобильную стоянку перед каким-то большим зданием, вроде бы задней стеной универмага.

— Почти угадала. Это склад «Монтгомери уорд».

— И никаких признаков твоего присутствия. Не могу даже описать, какая на меня навалилась тоска. А потом… — Она улыбнулась. Ослепительно, несмотря на шрам. — Потом я увидела этот красный «шеви» с этими глупыми задними плавниками, которые выглядят как женские брови. Яркий, будто неоновая вывеска. Я закричала и барабанила кулаком по приборному щитку, пока не заболела рука. Теперь я здесь…

Тихий хруст донесся справа и спереди, а в следующее мгновение нас уже тащило к фонарному столбу. Из-под автомобиля донеслись тяжелые удары. Я крутил руль. Он вырывался из моих рук, но мне все-таки удалось избежать лобового столкновения со столбом. Вместо этого столб вошел в контакт с бортом автомобиля со стороны Сейди. Металл противно заскрипел по металлу. Дверь прогнулась внутрь, и я рывком дернул Сейди на себя. Мы остановились. Капот громоздился на тротуаре, автомобиль вжался правым бортом в фонарный столб. Это тебе не спустившее колесо, подумал я. Это гребаная травма, несовместимая с жизнью.

Сейди в изумлении смотрела на меня. Я рассмеялся. Не нами сказано, что иногда ты просто ничего не можешь с собой поделать.

— Добро пожаловать в прошлое, Сейди. Так мы здесь живем.

Она не смогла вылезти из автомобиля со своей стороны. Требовался лом, чтобы открыть дверь со стороны пассажирского сиденья. Несколько человек наблюдали за нами, но не так чтобы много.

— Эй, что случилось? — спросила женщина, толкавшая перед собой коляску с младенцем.

Все стало понятно, как только я обошел «шевроле» спереди. Отскочило правое переднее колесо. Оно лежало в двадцати футах от нас, у начала прорезанной в асфальте канавки. Ступица, вся в зазубринах, блестела на солнце.

— Отвалилось колесо, — объяснил я женщине с коляской.

— Господи, — выдохнула она.

— И что же нам делать? — тихим голосом спросила Сейди.

— Мы же выписали страховой полис. Теперь получим премию. На ближайшей автобусной остановке.

— Мой чемодан…

Да, подумал я, и записи Эла. Мои рукописи… говняный роман, который никому не нужен, и мои мемуары. Плюс все мои деньги. Я посмотрел на часы. Четверть десятого. В отеле «Техас» Джеки надевает розовый костюм. Еще через час или около того кортеж выедет к военно-воздушной базе «Карсуэлл», где дожидается большой самолет. С учетом расстояния между Форт-Уортом и Далласом пилоты едва успеют убрать шасси.

Я пытался найти выход.

— Может быть, вы хотите воспользоваться моим телефоном, чтобы кому-то позвонить? — спросила женщина с коляской. — Я живу чуть дальше по этой улице. — Она оглядела нас, заметила мою хромоту и шрам на лице Сейди. — Вам досталось?

— Все хорошо. — Я взял Сейди за руку. — Вы сможете позвонить в ремонтную мастерскую и попросить их отбуксировать туда автомобиль? Я понимаю, что прошу слишком многого, но мы очень торопимся.

— Я говорила ему, что перед вихляется. — В голосе Сейди прибавилось южного выговора. — Слава Богу, это случилось не на скоростном шоссе. — Шо-оссе.

— В двух кварталах заправка «Эссо». — Женщина указала на север. — Полагаю, я смогу дойти туда. Мы все равно гуляем.

— Вы нас спасете, мэм. — Сейди раскрыла сумочку, достала кошелек. Вытащила двадцатку. — Дайте им в счет буксировки. Извините, что обращаюсь к вам с такой просьбой, но я умру, если не увижу Кеннеди.

Ее последняя фраза вызвала у женщины с коляской улыбку.

— Господи, этого хватит на буксировку двух автомобилей. Если у вас есть в сумке бумага, я напишу расписку…