Ленин жил в обстановке, мало отличавшейся от его любимой Швейцарии. Люди относились к нему очень плохо, т.е. как к преступнику, и дела с ним никто не имел. Жандарм периодически приезжал из Минусинска, а нелегально Ленин два раза зимой выезжал на сходку ссыльных товарищей и в Минусинскую библиотеку за книгами. С приездом Крупской они поселились в доме Петровой и жили там до конца ссылки.

Осмотрев эти интересные дома-музеи, мы пошли купаться на живописный берег реки Шуша; вода в ней удивительно прозрачная и тёплая; отдыхая, перекусили и затем отправились в музей-заповедник «Шушенское»; территория его огромная и окружена высоким бревенчатым забором; пройдя ворота, очутились на главной улице старого сибирского зажиточного села времён начала XX века; сразу присоединились к экскурсии, осматривали дома, шинок, магазин, в котором мне почему-то запомнились детские игрушки и самодельные тряпочные куклы, такие же, какими играла моя сестра Оля с подружками в первые послевоенные годы в Рубцовске; поражала достоверность всего, что было там представлено, а мы с Васей особый интерес проявили к деревянным постройкам; это был лучший музей-заповедник из тех многих, которые я посетил!

Во второй половине дня мы переплыли на пароме Енисей и, нагружённые тяжёлыми рюкзаками, двинулись по левому берегу на юг к строящейся Саяно-Шушенской ГЭС, до которой было около 20 км. Вечером стали искать место для ночлега и заметили огромный трёхметровой высоты валун, скатившийся, вероятно, в далёкие времена с горы; расположились рядом с ним, испекли на костре картошку, открыли консервы, достали припасённую в честь праздника бутылку водки и поздравили друг друга с Днём Строителя; выпили за друзей-строителей и, хотя было совсем темно, решили наудачу без вспышки сфотографироваться при свете костра с секундной выдержкой при полностью открытой диафрагме; к счастью, фото получились прекрасные – что значить камера «Искра»! Спали мы на надувных матрасах, было тепло, но знали, что ночью у воды будет прохладно, поэтому надели всю нашу одежду; спать не хотелось, смотрели на тёмное небо, полное ярких звёзд.

Утром умылись речной водой, поели и в путь; шли берегом, а когда взошло солнце и стало жарко, поднялись выше метров на 50 и пошли лесом сквозь заросли папоротника, высотой он был более двух метров; по дороге встречались родники, мы утоляли жажду вкусной водичкой. Набрели на малинник и долго с удовольствием лакомились пахучей и сладкой лесной ягодой; идти по лесу было приятно, делали привал, вскоре мы увидели внизу на пляже деревенских мальчишек, играющих в футбол; мы крикнули: «Далеко ли до Черёмушек?», оказалось около трёх километров; дети, посмотрев на наши парусиновые кеды, сказали, что в лесу много змей, мы мигом спустились на пляж; ребята также сообщили, что медведей теперь нет, поскольку на стройке постоянно взрывают скалу и от грохота медведи ушли дальше в тайгу. Через час услышали шум моторов – это работали бульдозеры на отсыпке насыпи для автодороги; мы поднялись к деревне и узнали, что во время весеннего разлива Енисея старую дорогу, которую возводили несколько лет, полностью снесло водным потоком и теперь заново отсыпают насыпь чуть выше; нам сказали, что идти на ГЭС не имеет смысла: во-первых, шагать надо по отсыпанному вязкому щебню, во-вторых, на стройке идут только подготовительные работы и ничего ещё не возводится. Мы спустились к реке и решили искупаться; у берега течение было совсем слабое, надули матрасы и плавали, греясь на солнце; что интересно: если смотреть с берега, то вода в реке кажется чёрной из-за отражения тёмного леса, растущего на берегах; но когда плаваешь, видишь абсолютную прозрачность чистейшей воды; вдали на стремнине всплески на бурунах красиво серебрятся на солнце, а на правом берегу высятся живописные отроги Саянских гор.

Прошли мы немного вверх, а позже, спустившись с берегового крутояра, увидели: две длинные лодки (енисейские «пироги»); мужчина загружал их скошенной за день травой; рядом ожидала жена с двумя маленькими дочками; мы договорились помочь с погрузкой и нам разрешили плыть с ними вниз по течению до парома; на первой лодке разместилась семья, а мы сидели на второй, высоко на траве; лодка тихо двинулась вниз по течению, и сразу берега Енисея охватили нас своей тихой, задумчивой и сумрачной красотой; плыли недалеко от берега, где течение слабее, но травы нагружено было так много, что осадка лодки была критическая; мы боялись перевернуться, поскольку на поворотах течение усиливалось, но, к счастью, всё обошлось. Любовались пейзажем: на правом берегу были видны высокие отроги Саянских гор с причудливыми скалами, которые я фотографировал и теперь с удовольствием просматриваю снимки.

Уже темнело, когда мы приплыли к парому, переправились на правый берег и заночевали в какой-то хате; утром подошли в «кругу», откуда идёт автобус, а рядом стоял вагончик – маленькая столовая; несмотря на ранний час, нас накормили горячими котлетами, хлебом и молоком. Приехали в село Шушенское и сразу пошли к аэродрому; рейс в Красноярск был в 14-00 и у нас имелся целый час свободного времени.

Побывали в селе, затем вышли на окраину села и увидели вдали деревянное здание аэровокзала, на лётном поле стоял наш самолёт, прибывший рейсом из Красноярска. Ещё было полчаса до вылета, мы шли спокойно, как вдруг самолёт разогнался в нашу сторону и стал взлетать; мы бежали, размахивали руками, показывали лётчикам на часы, но тщетно – самолёт набирал высоту. Взволнованные, мы подошли к кассе и спросили, почему самолёт улетел раньше времени; в ответ услышали: «Лётчики накупили на базаре яичек и вернулись, пассажиры сели, чего же ждать?». Мы очень расстроились, рейсов больше нет, а в понедельник на работу; нам посоветовали быстрее ехать в Абакан; вышли мы на трассу и на попутке доехали да Абакана, но выяснилось, что из аэропорта ушёл на Красноярск последний рейс. Мы представляли себе, что будет утром на участке в отсутствии обоих прорабов. Переночевали в зале ожидания, сидя на скамейках, и первым рейсом прилетели в Красноярск; на работу пришли только во вторник и написали объяснительные, но в связи с тем, что после Дня Строителя на всей стройке наблюдалось «неприятные последствия бурного празднования», нас не наказали выговором.

XIII

К этому времени в самом разгаре велись работы по монтажу ж/б конструкций двух дымососных, ИТР не хватало, Николай Попов ещё был в отпуске (я его отпустил, чтобы помочь родителям, проживающим на Урале, заготовить сено), заменял его Вася. Мы, бывало, задерживались допоздна, работая на монтаже часто под дождём во вторую смену; что ж удивительного, мы возводим объекты нужные людям, родине – ради этого мы