Капитан Экирд стоял у левого фальшборта, пристально наблюдая за приближающимся врагом, а Мэйликей впился взглядом в спину своего флаг-капитана. Экирд рекомендовал приказать флоту развернуться, даже если ему придется делать это на веслах, после того, как будет замечен первый неизвестный парус. Мэйликей, конечно, отмел это предложение в сторону. Сообщение о наблюдении, вероятно, было ошибочным, и даже если бы это было не так, за этим одиноким парусом не могло быть ничего другого - конечно, ничего, способного угрожать флоту такого размера, как у него!

Теперь его собственный флаг-капитан игнорировал его.

Мэйликей впился взглядом в прямую спину Экирда, затем коснулся рукояти своего меча. Он вложил его в ножны, убедившись, что он свободно двигается, а затем посмотрел на артиллеристов, склонившихся над казенниками своих пушек.

Экирд также возражал против приказов Мэйликея этим утром. Он хотел попытаться держаться подальше от чарисийцев, достаточно далеко, чтобы орудия его величественного корабля могли, по крайней мере, надеяться поразить их, а не приближаться прямо к их собственным орудиям, но Мэйликей резко не согласился с ним. У этих галеонов могло быть больше артиллерии, чем у любого из его кораблей, но на каждой из его галер были огромные экипажи, подкрепленные тяжелыми пехотинцами лучших полков королевской армии. Если бы они когда-нибудь смогли подойти к борту одного из этих галеонов, прошлись по его палубам своими абордажными пиками, мечами и топорами, не имело бы значения, сколько пушек было у этой проклятой штуковины! И что бы ни думал Экирд, у Мэйликея было в пять раз больше галер, чем у них галеонов.

Он оскалил зубы, сопоставляя гнев на трусость своего флаг-капитана с холодным ядом собственного страха, когда на других галерах начали стрелять новые орудия, а чарисийцы неумолимо подходили все ближе и ближе.

* * *

Первые несколько ядер просвистели в воздухе над "Дреднотом", как потерянные, проклятые души. Одно из них попало в грот-марсель и пробило мокрое полотно с силой гигантского кулака. Другое пролетело всего в пяти футах перед носом корабля, и затем он получил свой первый настоящий удар.

Ядро, вероятно, восьмифунтовое с длинного "сокола", попало в него ниже сетки для гамаков на спардеке и чуть впереди грот-мачты. Оно прорвалось сквозь фальшборт правого борта во взрыве зазубренных осколков и разрубило пополам стоящего морского пехотинца, брызнув кровью. Крики и несколько воплей возвестили о том, что осколки тоже нанесли раны, и не один член команды "Дреднота" вздрогнул. Но он продолжал неуклонно продвигаться вперед, и массивная туша "Кинг Ранилд" была менее чем в семидесяти ярдах от него.

* * *

- Будьте готовы к левому штурвалу! - сказал капитан Экирд своему первому лейтенанту. - Наш лучший шанс появится после того, как они пройдут за нашей кормой!

- Да, сэр.

Губы Мэйликея презрительно скривились, когда он услышал слабую дрожь в голосе лейтенанта. Очевидный страх другого человека был желанным отвлечением от его собственного, и он выхватил меч, когда конец длинного бушприта "Дреднота" начал проходить через кильватер "Кинг Ранилд" всего в пятидесяти ярдах позади флагмана.

* * *

- Стреляй, сколько влезет! - взревел капитан Мэнтир, когда "Дреднот" направил дула своих передних орудий на цель.

Высокая, массивная корма "Кинг Ранилд" возвышалась над низко сидящим галеоном. Несмотря на износ, которому подверглась галера за тысячи миль, которые она преодолела, чтобы достичь этой точки, несмотря на морскую слизь и заросли водорослей вдоль ее ватерлинии, следы позолоты все еще цеплялись за великолепную резьбу, поблескивая в утреннем свете на фоне яркого цвета разорванных серых облаков и ярко-голубого неба. Зеленая вода и белые брызги отражались от ее корпуса, когда волны омывали его выше нижнего ряда весельных портов, и ряды ее огромных кормовых иллюминаторов отражали солнце, несмотря на покрывавший их иней соли. Над фальшбортом кормовой надстройки виднелись шлемы, тускло поблескивающие сталью, и еще больше солнечного света отражалось от наконечников абордажных пик, лезвий топоров и алебард, стволов фитильных мушкетов. Зарифленный запасной парус галеры, залатанный и изношенный, вздулся, как щит, и раздались крики вызова.

Но эти крики звучали нерешительно, и дисциплинированный экипаж "Дреднота" встретил их лишь молчанием.

Огонь вспыхнул в кормовых орудийных портах "Кинг Ранилда", но порты были слишком высоки, артиллеристы неправильно рассчитали движение корабля, и "Дреднот" был слишком близко к ним. Орудия галеры, в отличие от чарисийской артиллерии, не могли стрелять вниз, и ядра просвистели над "Дреднотом", ни во что не попав, и бесполезно погрузились в воду далеко за его корпусом.

И тогда в дело вступили носовые орудия галеона.

Орудие за орудием, дула изрыгали пламя и удушливый дым, когда командиры дергали свои спусковые ремни. Дальность стрельбы составляла менее шестидесяти ярдов, и, в отличие от артиллеристов "Кинг Ранилда", орудийные расчеты почти идеально рассчитали движение своего корабля. Орудийный порт за орудийным портом, по всей длине борта галеона, орудия откатывались назад, отскакивая в безумном хоре визжащих орудийных тележек, когда их выстрелы - каждое ядро с зарядом картечи для верности - обрушивались на "Кинг Ранилд" подобно железной лавине.

Кормовые иллюминаторы галеры исчезли, их размыло, когда ураганный огонь "Дреднота" превратил эту великолепную кормовую часть в зияющую пещеру ужаса. Пули и картечь разнесли корабль по всей длине. Полетели щепки, люди закричали, и клубящийся дым от бортового залпа скрыл кровавую бойню от его удара.

Пока галеон пересекал корму "Кинг Ранилда", времени хватало только для одного выстрела из каждого орудия, но раздался голос капитана Мэнтира.

- К парусам и брасам! Руль на правый борт! - крикнул он.

* * *

Мир герцога Мэйликея распался в ошеломляющем извержении опустошения. Он никогда не представлял, никогда не воображал ничто подобное долгому, нескончаемому реву бортового залпа "Дреднота". Двадцать семь орудий выпустили в его корабль ядра диаметром шесть с половиной дюймов, каждое массой более тридцати восьми фунтов, сопровождаемое двадцатью семью полуторадюймовыми картечинами. Они ворвались через корму галеры, совершенно не обращая внимания на хрупкое стекло и резную обшивку, и врезались прямо в нос, убивая и калеча всех на своем пути.

Этот тщательно нацеленный и рассчитанный по времени залп убил или ранил более ста тридцати членов экипажа "Кинг Ранилда". Люди закричали, когда в них вонзились ядра, картечь и осколки их собственного корабля. Кровь разбрызгивалась по доскам палубы огромными гротескными узорами, и люди, которые никогда не представляли себе такого урагана огня - люди, уже деморализованные и напуганные необъяснимым появлением своих врагов за много тысяч миль