его характеру бранными словами.

Перед лицами сбежавшихся едоков открылась поражающая картина: шикарные драконьи розы валялись на столе и полу, переломанные и пожеванные. Взрослые кошки, даже слепая Ласточка и глухая Уля, почти не покидавшие комнату Илоны, лакомились зелеными иномирными дикоросами с воистину королевским достоинством, никуда не спеша. Мурка с Ксаниной Яськой сразу с двух сторон объедали листочки на длинном стебле, нервно косясь друг на друга.

Котята пировали на столе, шумно чавкая бордовыми лепестками. Маленькая трехцветка сидела верхом на поваленной на бок вазе, как юный правитель Македонский на спине коня Буцефала. Захваченные окрестности, во всяком случае, она обозревала с такой же гордостью.

Но оскорбительнее всех себя повел куцехвост с дурным характером, тоже принадлежащий Илоне. Капризный и истеричный кот не любил сидеть на руках, зато обожал всяческие пакости. И сейчас он, пушистый, как шарик, возлежал на огромной куче лепестков, обвалившихся в процессе поедания, подобно нежной невесте в первую брачную ночь. Вот только при виде нагрянувших людей и нелюдей кот повел себя не как стыдливая девица: смерил всех презрительным взглядом, кашлянул и демонстративно выблевал съеденное прямо на скатерть.

Илона тут же взревела раненым драконом и схватила попавшую под руку огромную ложку-шумовку с крупными дырками. Четвероногие хулиганы моментально бросились в бега, но было уже поздно — капризный королевский подарок безвозвратно погиб.

Июлия рыдала больше часа, и никто из присутствующих не мог ее утешить.

— При чем тут правитель Мангус? — жалобно всхлипывала она над мусорным ведром, из которого торчали пожеванные стебли. — Мне впервые в жизни просто так подарили букет цветов, понимаете? Без каких-либо ожиданий взамен типа поцелуя или отношений, или еще чего похуже! Еще и настолько красивые! А эти сволочи шерстяные их сожралиииии!

— И блевать ими теперь будут до утра, по всем горизонтальным поверхностям, — угрюмо подлил масла в огонь Гиннар. — Не пускайте их в спальни, а то наделают сюрпризов прямо на подушках. Говорил я, нечего скотине делать вместе с людьми…

— Да ладно тебе, они же не со зла, — пытался утешить фею Айрел. — Хочешь, я еще попрошу букет прислать?

Гелиос с Бестией на руках, благоразумно устроившийся за холодильником, тут же напрягся.

— Не хочу, — горько сказала Июлия. — Что он обо мне подумает? Первый подарок и пары недель не прожил, его кошки сожрали, несите новый? Нет, это бессовестно и нетактично. Тем более, он наш союзник.

— Мы тоже союзники, — некстати напомнил Даррен.

— Ага, от вас только смешков, да пошлостей всяких и дождешься, да гадостей исподтишка, как от тех самых котов шкодливых, — вздохнула фея.

А Гелиос вдруг ощутил рождающееся в груди чувство, которое до этого испытывал лишь изредка в детстве.

Жгучий стыд.

И сам виноват, ведь не маленьким неразумным животным предъявлять претензии о содеянном. Кошки все сделали так, как он попросил, а теперь еще и Илона на них ругается.

Рыжий сокол не выдержал витающего в кухне напряжения и вышел на улицу. Здесь он ласково дунул урчащей малявке в затылок и отпустил ее с рук на землю.

— Зря я это затеял, но все равно спасибо тебе, — тихо шепнул он.

Кошечка подняла ввысь пятнистый носик, разглядывая доброго великана, в котором живет ее Великий Зверь, потерлась тощей спинкой о его ноги и ускакала в траву, задрав хвост.

— Жалко девчонку, — услышал Гелиос задумчивый голос Даррена.

Ему что-то ответил Юлиан, но с улицы было не разобрать.

— Да ладно, здесь обычаи другие. Можно не дарить лично в руки, а просто нарвать и поставить в вазу. Леший с ними, красиво же и вправду. Наверное, схожу попозже, вот только чай допью. На тренировочном поле за купальней вроде колокольчики росли. Не королевские розы, но хоть что-то…

Конец фразы рыжий слушал уже на бегу.

Когда заплаканная Июлия спустилась на кухню за иномирными снадобьями, скрывающими ее фейскую сущность от ищеек и Великих, она прямо с порога учуяла терпкий запах луговых и лесных трав. Ядренее всего разили листья папоротника, которыми был украшен букет из лиловых колокольчиков и люпинов. Выглядели они так, будто их драли вместе с корневой системой, предварительно помяв, а потом просто обрезали ненужное ножом.

Гелиос, как раз закончивший запихивать цветы в вазу и придававший им более-менее презентабельный вид, шарахнулся от кухонного стола, как жрец Великого Солнца от девицы из храма Утешений, но быстро понял, что его уже застукали с поличным.

— Я это… — замямлил он, вдруг растеряв всю находчивость в беседах с противоположным полом. — Принес вот… Пусть будут, красиво же!

Июлия недоверчиво поглядела на него, ожидая насмешек, а потом тихонько вздохнула.

— Ага, красиво. Жаль только, лесные и полевые цветы недолго срезанными стоят, завтра завянут уже.

— Да? — деланно удивился Гелиос, вдруг поняв, что провидение само подкинуло ему тему для светской беседы. — А у нас колокольчики по две-три недели стоят, пока цвет не поменяют, но и тогда их лепестки используются в некоторых снадобьях. Правда, только наши колокольчики, которые моя семья уже столетия выращивает, беря пример с прародителя Ульвара, сильного земного мага. Обычные, наверное, тоже вянут, я их не собирал никогда.

— А зачем вы их выращиваете? — тут же заинтересовалась Июлия, с детства любившая цветы.

— Для снотворного зелья, — охотно продолжил диалог рыжий. — С настоем на его лепестках крепче спишь и при этом просыпаешься без сонливости и вялости. Это снадобье младенцам дают, когда у них зубки режутся, и старикам, ну и бойцам, которые после сражений плохо спят. Такое тоже не редкость. Вот пойдешь на деревню, где упыри население вместе с детьми малыми заели, потом глаза закрыть жутко.

— Ужас какой, — вздрогнула Июлия, едва не расплескав наливаемый в кружку чай. — А лепестки, поменявшие цвет, от чего?

— От поноса, — помявшись, признался Гелиос. — И зря ты смеешься, в военных походах чего только не бывает. Помню, ходили мы как-то на вурдалаков…

Стоявшие в коридоре Витт с Индрой переглянулись, одновременно показали друг другу оттопыренные большие пальцы и свернули к выходу, чтобы пройти в столовую не из кухни, а по улице.

Но дождаться увядания колокольчиков Июлия не успела. Через пару дней они с Ксаной и Илоной разъехались по домам, готовиться к предстоящему фестивалю, до которого оставались ровно сутки: переписывать по десятому кругу заявки, повторять репертуар с другими участниками ансамбля, отглаживать костюмы для выступления, высыпаться и отдыхать.

По мнению командира Рагнара, ради ярмарочных гуляний и возможности попеть со сцены не стоило высовываться из безопасного убежища в кишащий нефилимами город. Но формально девчонки не имели отношения к армии повелителя Гаруды, а значит, приказать им остаться он не