и занес над столом, но под косым взглядом полицейского сдержал удар. — Девчонка четко сказала, что они ехали в «Барнадетт».

Фабер с сомнением посмотрел на потерпевшего:

— Ты ее знаешь?

— Нет, впервые видел, — Перси едва продирался сквозь путанные воспоминания, покрытые хмельным туманом. — Мужика тоже. Они были на красной развалюхе.

— Марка? Номер?

— Не запомнил.

— Красная развалюха ни о чем не говорит, у нас полгорода на красных развалюхах разъезжает, — усмехнулся Фабер и вернулся к делам. — Я не могу брать штурмом «Барнадетт» только потому, что тебе что-то послышалось или показалось.

— А это, по-вашему, тоже показалось? — в отчаянии Перси указал на увеченное лицо.

Полицейский начал терять интерес к разговору:

— Давай вспомним, сколько раз ты сидел передо мной в таком виде? Семь? Боже, да передо мной любитель нарываться на проблемы!

— То есть вы не будете проверять еще раз?

— Повторяю, в «Барнадетт» все чисто. Там живут Эстель и Агнес Стелманис — милые женщины, даже мухи не обидят. А тебе, Перси, я посоветую впредь не разъезжать в нетрезвом состоянии. Можешь схлопотать проблем и посерьезнее.

И без того обезображенное лицо Перси перекосило от гнева:

— Да и плевать я хотел на тачку! Мне папа новую купит. А эту, если найдете, можете себе оставить, — возмущенно вскинул он руку и вскочил со стула.

Парень отправился было прочь из кабинета, но голос Фабера задержал его:

— Перси. Если я узнаю, что ты сунулся в «Барнадетт», предупреждением можешь уже не отделаться. Не думаю, что это понравится твоему отцу.

— Да понял я, понял, — раздраженно проворчал тот.

С грохотом он захлопнул дверь, а потом всю дорогу до дома под песни «Van Halen» раздумывал, какую машину выберет на этот раз. Что-то стильное, может и вовсе кабриолет! И точно не красного цвета. Вот парни обзавидуются!

В вечерней гостиной тихо потрескивал камин, вторя свистящей с улицы метели. Джеймс лежал на диванчике и откровенно хандрил. Меланхолически запрокинув голову, он изучал потолок, как скучную книгу. Не забавлял его и Ричард, растянувшийся среди подушек напротив, — томные глаза горели золотом в полумраке, не излучая никакого интереса к жизни.

Между двух зол расположилась Нина, предпочитая мягким сиденьям пол. Глядя на апатичные лица, ей невольно хотелось свернуться на коврике калачиком и спать, спать, спать до самого утра. Кружка чая в руках обдавала теплом и особенно уютно согревала, когда беснующий за окнами ветер то и дело, что вздымал снежные вихри, заставляя стекло в рамах дребезжать.

Над Ричардом навис Люциус, — облокотившись о спинку дивана, он безразлично разглядывал ногти. Спокойствие делало его аристократичные черты вдохновением всех художников. Точеные, выразительные — Тициан выводил бы их с превеликим удовольствием.

Грейсон и Эстель держались поодаль, заискивающе осматривая углы залы, словно находились здесь впервые.

Безмолвное ожидание томило и задерживалось в гостиной уже до неприличия.

Агнес пристально обвела присутствующих, как если бы многодетная мать пересчитывала карапузов перед поездкой в зоопарк. Короткие пальчики тетушки сжимали перевернутую тульей книзу шляпу. Классическая, фетровая, ничем не примечательная шляпа, но тем не менее вызывала у Нины совершенно детское любопытство:

— Что это у тебя там?

— Жребий, который определит, кого вы осчастливите подарками в Новый год.

По залу прокатились сокрушительные вздохи. Нина с недоумением замотала головой, не понимая причин страдальческого настроения.

— Опять? — проворчал Ричи, вяло прикрыв глаза. — Che noia5.

— Тихо!

— Анонимный Санта? — переспросила Нина.

— В следующий раз я бы предпочел назвать это именно так, — подхватил Джеймс. — Звучит не столь пугающе, как жребий.

— Глупостей не несите, мы Рождество здесь отродясь не празднуем, — голос Несс прозвучал, как пощечина. Где-то раздраженно цокнула языком Эстель.

— Бам! Еще один балл в копилку тех, кто считает «Барнадетт» оплотом антихриста, — ухмыльнулся Грей.

— Правильно, пусть лучше боятся нас.

— Так мы играем в анонимного антихриста? — Ричард совсем упустил нить беседы.

— Ага, будем угадывать, кто из нас выдает себя за Господа Бога, — язвительно прищурился Джеймс.

Нина заметила, как Люциус разом помрачнел в лице, будто в разговоре задели его честь.

— Ты, Митч, давно в зеркало смотрел? — насмешливо спросил Грей, откинувшись на спинку стула. — Так оброс, что с тебя самого можно иконы писать.

Агнес красноречиво закатила глаза и принялась по очереди протягивать шляпу с именами:

— Когда я работала инженером на фабрике, мы всем отделом обменивались анонимными подарками с помощью жребия. Это было довольно забавно, к тому же здорово спасало кошелек.

Грей вытянул карточку:

— Что тебя так пугает в слове «жребий», Митч?

— Неопределенность судьбы, рок, неизбежность…

— Или все то, что я испытываю, представляя, как дед в красных подштанниках протискивает зад ко мне домой через печную трубу, — мрачно закончил Ричард. — Это так пошло.

Нина улыбнулась против воли.

В руках Эстель мелькнула карточка и тут же исчезла в складках платья.

— Помнится, в прошлом году мой антихрист подарил бутылку дорогого виски и носки, — спонтанно поделился Джеймс.

— Вообще-то, это был я, — тут же отозвался Ричард.

Джеймс наигранно вытаращил глаза, якобы был крайне удивлен, и театрально вздохнул:

— Ах, серьезно, что ли? Да ты и, вправду, антихрист, ничего святого.

Ричард, не терпевший даже подобия насмешек над собой, лениво запустил в шутника подушку.

Нина меж тем продолжала следить за безучастным Люциусом, и, казалось, что ему порядком надоел весь этот треп. Он находился в состоянии глубокой озадаченности и не покидал его ровно до приближения Агнес. Люк вытащил карточку и скромно улыбнулся. И Ричард это заметил:

— Можно заключить пари и угадать, кто выпал Люцию, — с заговорщицким видом принялся подначивать он. — По счастливому лицу готов спорить, что Нина.

— Нет, просто это ты ему попался, сладкий, — подперев голову рукой, ответил Джеймс без тени улыбки.

— Vai all'inferno6.

Под носом Джеймса настойчиво затряслась шляпа, взбивая имена. Он вынул карточку и, ознакомившись, поджал губы с такой важностью, словно там значился сам Иисус Христос. Ричард в свою очередь скривился:

— Можно поменять?

— Нет, — рявкнула Агнес.

Нина запустила руку в неизвестность с осторожностью, как будто внутри мог поджидать рой пауков. Благо, пальцы нащупали лишь пару картонок. Сердце волнительно забилось, — была в этом выборе какая-то интрига. Но как только Нина поднесла имя к глазам, весь трепет сошел на нет. Она дважды пробежалась по буквам, составляющим слово «Ричард», наивно полагая, что они смогут сложиться во что-то другое. Бог, судьба, Вселенная вновь доказали несостоятельность.

С пустым от разочарования лицом Нина отставила кружку на край журнального стола и спрятала карточку в надежде, что само имя Ричарда не прожжет карман кислотой.

— Ну-ка, постой.

Агнес внезапно схватила кружку и близоруко прищурилась к вкраплениям