Стрелка часов неумолимо приближалась к десяти вечера, а Грейсон все не заезжал. Нина скучала в предвкушении его скорого появления, и она только подумала, что надо бы начать беспокоиться, как в желтой полосе фонарного света остановился знакомый «Шевроле». На пороге возник Джеймс собственной персоной: с царственной походкой, недовольными карими глазами и снежинками в непричесанных волосах.

— У меня есть повод волноваться за Грейсона? — Нина окинула его недоверчивым взглядом. Сам Джеймс Митчелл осчастливил ее своим появлением в «Джермэйн»! Завтра пойдет кислотный дождь.

— У тебя есть повод начать собираться быстрее, пока я не передумал, — резко бросил он, приближаясь к прилавку.

Нина отнеслась к очередной колкости как к отрицательному ответу и метнулась за верхней одеждой. Ожидая, пока она справится с пуговицами и молниями, Джеймс мрачно покосился на банку «для чаевых». Запустил руку и выудил несколько случайных чеков: особняк, портрет Грея, зеркала в «Ле Онде», зомби из низкосортного ужастика. Увидев рисунок с парящими во тьме глазами, насупил брови.

— Это что, впечатления о каникулах в Порт-Рее? — холодно спросил Джеймс, забрасывая рисунки по одному в банку.

— Это что, любопытный нос Джеймса Митчелла?

— Ну и срань.

Нина оставила его слова без внимания. Строптивый характер Джеймса настолько опостылел ей, что уже воспринимался как что-то обыденное, и не всегда требующее реакции.

Вечерний Порт-Рей окутала завеса снежной вуали, преобразив картину города. В преддверии праздников нарисовались золотистые гирлянды, делая до этого печальные улочки сказочно-уютными. Вне стен кофейни Нине открылся другой мир — охваченный серебром, безмятежностью и зимними чудесами.

— Даже не представляю, чего тебе стоило покинуть «Барнадетт», — проворчала она, натягивая ремень безопасности. Разумеется, Джеймс приехал за ней не по собственной воле.

— Тебя это волновать не должно, — он завел машину. Мотор издал звук неисправности, но Джеймс, очевидно посчитав это за естественное явление, невозмутимо нажал на газ.

— Спокойно, я всего лишь задумалась, — каково это обосноваться в городе, который тебе ненавистен.

— Так говоришь, будто сама от хорошей жизни сюда приехала.

— Что ж, один-один.

Джеймс усмехнулся краем губ и явно остался доволен.

Машина покинула город и запетляла меж заснеженных холмов по коридорам из сосен. На небе глубокого синего цвета взошла полная луна, обнажая металлическим сиянием очертания далеких гор. Призрачными отблесками она мягко касалась задумчивого лица Джеймса, закладывая тени в хмурые морщины. Он размышлял о чем-то своем, а Нина не смела мешать. Да и поводов для разговора не искала.

Плавные изгибы дороги и тишина убаюкивали ее. Веки отяжелели, а неодолимая дремота заставила зевать. Она собралась было поддаться усталости и прикорнуть, как вдруг предсмертные звуки мотора вновь дали о себе знать. Нина напрочь забыла о сне. Машина столь настойчиво сообщала о повреждении, что даже Джеймс не мог больше притворяться глухим.

Он вынужденно остановился на краю трассы. Выругался. Вышел. Заглянул под капот. Оценил ситуацию и снова выругался. Нина решила, что в делах автомобильного ремонта Джеймс наверняка был невеждой, потому как удостоил поломку лишь поверхностным взглядом — сделал меньшее из того, что требовала ситуация. Джеймс со злостью захлопнул крышку.

— Проблемы? — Нина нехотя выбралась на холод. Вопрос был задан ни столько из интереса, сколько для подтверждения опасений.

— Приехали. Развалюха Несс решила попрощаться с нами.

Джеймс сунул руку в карман и достал измятую коробку сигарет. Обнаружив ее пустой, расстегнул куртку и нашел девственно-новую упаковку в закромах. Создал заслон из ладони, закурил, сердито поглядывая на оставшиеся внизу городские огни. Вот так скоро и внезапно Нина Стелманис и Джеймс Митчелл оказались в плену темного небосвода, промозглого ветра и одинокой дороги. Свидетелем тому был холодный лунный диск.

— Однажды это должно было случиться, — выпустив дым, произнес Джеймс.

— Будем ждать попутку?

— Конечно, видишь какое движение активное, — с деланным смешком ответил он. — Может, пора бы разуть глаза?

Нина зябко поежилась от холода и с надеждой устремила взгляд на извилистую ленту дороги. Заунывный свист метели злорадно напоминал о пустоте вокруг, вызывал чувство потерянности. Сколь Джеймс не был груб, Нина почти поверила ему: помощи здесь ждать неоткуда. Но не успела она впасть в отчаянье, а Джеймс взяться за очередную сигарету, как в лицо засияли фары.

— Спасение на горизонте, капитан, — торжествующе усмехнулась Нина, позабыв, что еще мгновение назад была готова похоронить веру на удачный исход.

Рядом затормозил начищенный до блеска пикап ржавого цвета. Опустились окна, и на Нину уставилось три явно нетрезвых юношеских лица, с которых еще не успели сойти подростковые прыщи. За рулем сидел нескладный парень с вьющейся рыжей челкой, его друзья выглядели не менее попсово, — каждый начесал и стянул волосы яркой повязкой, согласно моде. В кузове устроился еще один товарищ. Не расставаясь с бутылкой спиртного, он суетливо начал осматриваться затуманенным взглядом, не понимая причину остановки.

— Сломались, что ли? — перекрикивая радио в машине, поинтересовался водитель. — Куда едете?

— «Барнадетт», — ляпнула Нина, не имея осторожности. Джеймс воззрился на нее, как на безумную, высказав все, что думает уничижительным взглядом.

— Погнали лучше с нами!

«С такими спасителями да прямиком в ад», — подумала Нина и обняла себя за плечи. По телу пробежала волна ледяного озноба: от холода ли или разочарования? Джеймс помрачнел, волчьи глаза презрительно сузились:

— Езжайте, куда ехали. — Его тембр никогда прежде не звучал так сильно. Легкие вибрации в голосе угрожающе резали слух, словно бритва.

— Может, хотя бы красавица поедет с нами? — подхватил другой. — Чего тебе стоять с этим стариком? Уж он-то тебя точно не согреет, — на рябом лице расползлась гадкая ухмылка. Кто-то присвистнул.

Специфика работы в «Континенте» воспитала в Нине беспристрастное отношение к свистунам. Но если до этого она всем видом показывала безразличие, то теперь ее выражение оттенилось презрением.

— Повторю доступнее, валите на хрен, придурки, — вскипел Джеймс.

С юношеских лиц вмиг сошли улыбки. Рыжеволосый сбавил радио:

— Вы слышали это парни? — обратился он к друзьям. — Мы им помощь, значит, а что в ответ? Надо бы научить кое-кого вежливому общению.

— Верно говоришь, Перси.

Как по команде троица вывалила из машины. В кузове активнее закопошился четвертый, не в силах показать подобные чудеса резвости. Нина сделала глубокий вдох, — ей ли не знать, как алкоголь внушает людям невиданную уверенность, что они способны и горы свернуть, и вчетвером на двоих с успехом ринуться. Испытывать страх — не стыдно, но гордость приказала обуздать панику и сохранить лицо.

Рыжий сделал уверенный выпад в сторону Джеймса, намереваясь ударить в скулу, но тот молниеносно перехватил занесенный в воздухе кулак и рывком заломил руку парня. Над трассой