class="p1">— Порядок? — спросил он и голос исчез в невообразимом гвалте оживившегося зала:

— Браво!

Публика взорвалась аплодисментами.

Проступившая под ногами твердь быстро отрезвила. От зеркала, куда Нина отважилась войти, осталась узорная рама и поблескивающие на сцене осколки. Зеркало-выход высилось над ней невредимым, — отражение дразнило собственной недоуменной физиономией.

Где-то за стеклом был Сэм…

Нина с трудом держалась в приступе головокружения. В шумном месиве толпы она вдруг зацепилась взглядом за бледного человека в черных одеждах; он направлялся к выходу за спинами последнего ряда. Его имя мгновенно всплыло в памяти. Винсент.

Борясь с маревом, Нина устремилась за ним. Она неуклюже расталкивала засевших в проходе людей, преодолевала коридор, как полосу препятствий, до тех пор, пока в лицо не ударил желанный порыв ветра. Нина жадно тянула прохладу, цепляясь за остатки ясного сознания, и внимательно обшаривала глазами округу. На улице не было ни души. Винсент пропал, как очередная немыслимая чушь, которая из раза в раз уже утомляла. К горлу подступила тошнота.

— Ты как? — Грей обхватил Нину за плечи, встревоженно осматривая ее побледневшее лицо.

От переизбытка чувств она потеряла все слова. Из «Ле Онде» доносился шквал аплодисментов. Ничего, кроме хвалебного «браво», в гоготе зрителей не улавливалось.

— За такие фокусы можно и по физиономии получить, — со знанием дела отметил Джеймс, доставая из кармана кожаной косухи сигареты. — Порталы, ага, как же.

Грей неприязненно глянул на него и сильнее сжал плечи Нины. Тело вдруг накрыла теплая волна упоения: суетливые мысли угомонились, сердце выровняло ритм. Как будто кто-то укутал меховым пледом, в котором было тепло и безопасно. Лишь после того, как взгляд Нины вновь стал здравым и осознанным, Грей отпустил ее.

— Люку явно следовало выбрать кого-то менее впечатлительного, — злорадно сообщил Ричард. Нина сделала вид, что не заметила его появление.

Из театра потянулись довольная публика, и выглядела она вполне себе обычно. В пролетающих разговорах то и дело мелькали льстивые фразы красоте и талантам артиста.

— Все закончилось, идем к машине, — предложил Грейсон.

Черные, карие и золотистые глаза ждали ответа.

— Мне нужно проверить Люциуса, — неожиданно заявила Нина, почувствовав острую необходимость в его обществе.

К счастью, возражать никто не стал. Грейсон попросил у Джеймса прикурить, прежде чем троица удалилась к парковочному месту.

В смятении мыслей Нина шла в театр «Ле Онде». Мозг, вообразив себя заумным аналитиком с утренней телепередачи, пытался запустить сложный интеллектуальный процесс на тему: «В какой момент я сломался?». В голове все смешалось, и как восстановить размытые границы между иллюзиями и безумием, теперь одному дьяволу было известно.

Преодолев пустую сцену, Нина интуитивно нашла за бархатной портьерой коридор с гримерками. Густая тьма здесь пахла затхлостью и пылью, обволакивая душу холодом. Того и гляди заиграет тревожная закадровая музыка, которая должна обозначить, что вляпался ты, дружок, не по-детски. Лишь тонкая полоска света из приоткрытых дверей разрезала черную бездну, хоть как-то деля ее на плоскости. Негромко ступая, Нина подобралась к гримерке Люциуса и занесла руку, чтобы постучать, но остановилась, когда увидела иллюзиониста.

В мертвенном освещении гримерного зеркала сгорбленный силуэт неподвижно навис над облупленным трюмо: руки уперты в столешницу, голова низко склонилась, закрыв лицо волосами. Тело тряслось лихорадочной дрожью, — Нина ощущала, как от Люциуса тянется волна озлобленности. Вдруг он зарычал, как от бессилия, и со страшным остервенением ударил по зеркалу перед собой. С тупым звоном от места удара к раме расползлись узоры кривых линий, несколько мелких осколков отскочили на пол.

Нина отпрянула от дверей, сердце испуганно забилось птицей в груди. Взбрело на ум, что именно его гулкий стук привлек внимание Люциуса. Искаженные яростью черты иллюзиониста вмиг расплылись в радушии. Резкая смена лиц вселяла что-то неуютное.

— Люциус? — несмело позвала Нина, будто хотела удостовериться, что это в самом деле он. — Ты как? — очевидно, скверно, но девушка почувствовала нужду задать вопрос, который хоть сколько-нибудь претендовал на резонность.

— Замечательно, — пожал плечами Люк как ни в чем не бывало. — Проходи и закрой, пожалуйста, дверь.

Она послушно пересекла порог коморки, — какой-никакой вид «гримерной» помещению придавали только лампочки на побитом зеркале. Люциус плюхнулся на засаленный диванчик и обреченно запустил пальцы в волосы. На место улыбчивой маски пришла печаль. Нина села рядом, не совсем понимая, что нужно делать при виде огорченного человека. Испытывая неловкость, она опустила глаза и сказала:

— Здорово у тебя получаются эти фокусы. — Слова, которые должны были ободрить, прозвучали так кисло и скованно, что будь в комнате цветы, они бы наверняка разом скуксились. Нина не умела сочувствовать от сердца.

— Это моя мечта — создать грандиозное зрелище, написать феерию, гастролировать по миру. — Голос Люциуса звучал низко, вкрадчиво. — Быть может, однажды так и будет.

— Почему не сейчас?

В ответ он откинулся на подлокотник, подпер голову рукой и лукаво усмехнулся:

— Сначала мне нужно закончить другое шоу…

Нина поджала губы и понимающе кивнула, хотя поняла ровно столько, сколько Люциус позволил. Выжимать из него подробности не было ни сил, ни желания.

— А ты девочка, которая не задает вопросов. Прямо не устаю восхищаться, — с певучей интонацией произнес он.

На некоторое время коморка утонула в тишине. Люциус неотрывно блуждал взглядом по лицу Нины, сначала — с явственной заинтересованностью, чуть погодя — с закравшейся печалью.

— Люк?

— Да? — не меняя позы, отозвался иллюзионист.

— В портале я видела сон. Про моего знакомого — Сэма. Он сказал, что я забыла о… — Нина вдруг услышала себя и замолкла. С чего бы ей взваливать на Люциуса бред воспаленного ума? Как будто он лично организовал ее встречу с Сэмом.

Люк вопросительно поднял брови, очевидно не уловив ее мысль. Чтобы сгладить конфуз, Нина решила быстро замять сказанное:

— Как у тебя получился фокус с зеркалами?

— Даже не надейся.

— Мастера не раскрывают секретов? — прищурилась она.

— Время еще не пришло. — Люциус выпрямился. — И, Нина, не думай об этом. Ты здорова, — доверительно добавил он, взглянув на часы. — Кстати, о времени. Кажется, нас ждут.

Вернувшись, Нина встала под душ и плакала. Горько-горько, навзрыд. Ее настигло чувство собственной беспомощности, а вся тяжесть минувших дней вдруг обрела вес.

Ночью она пробудилась от крика по соседству и, не справившись с бессонницей, вышла на балкон. Первый снег окутывал город, а Нина все думала о неопределенном будущем, несуразном настоящем. Морозный воздух сработал лучше всякого снотворного: она вернулась в комнату и не заметила, как уснула под убаюкивающее пение фортепиано.

Глава 6. Боевые товарищи

Кофейня «Джермэйн» блестела чистотой и давно была готова к закрытию.