Закончив карьеру в 31 год, я ещё был достаточно молод, чтобы снова вернуться в прежнее русло и начать играть в футбол. Представьте, что было бы, если бы я совершил ту же ошибку в возрасте 36 лет, тогда я уже не смог бы повторно выйти на ту же тропу и начать снова играть в футбол. Но в 31 год это сделать было вполне легко, если бы ситуация того потребовала. И после моего тридцать второго дня рождения меня в жизни ждали одни из самых приятных её событий, и если бы я не совершил те ошибки, я бы наверняка пропустил целый ряд фантастических происшествий, случившихся со мной.

Вот почему я верю в то, что произошедшее было предначертано. Я слишком поздно узнал о случившемся, чтобы спасти свои деньги, но как раз вовремя, чтобы продолжить карьеру. В том, что касается решения проблем, я всегда был очень практичным человеком. Если я не могу исправить что-либо, я просто переключаю своё внимание с этого. Начинаю заново, с чистого листа. Просто забываю о неудачах, стираю их из памяти. Будь то поражение в финале чемпионата мира или потеря миллионов долларов накоплений, я незамедлительно начинаю поиск позитивных моментов. Я не знаю, может, это какая-то из форм самозащиты, но такой уж я человек. Некоторые люди считают это близорукостью, другие видят в этом проявление инстинкта выживания. Плохим был опыт или хорошим, я считаю, что он ценен сам по себе и что любой опыт – это уже здорово. Никто из нас не начинает свой путь к чему-либо, планируя неудачу. Быть сильным задним умом – это, конечно, замечательно, но это качество не поможет вам ничего изменить. Гораздо лучше учиться на собственных ошибках. Моя карьера бизнесмена продлилась недолго. После её скорого окончания всё было, насколько могу помнить, так: «Ну что ж, парни, с этим покончено, всем спокойной ночи, нас ждёт следующая остановка».

Произошедшие события также стали замечательной причиной переосмыслить решение завязать с игрой в футбол. Как иначе я мог бы «отыграться»? И в конечном счёт я также осознал, что бросить уникальный талант, который проявился у меня в столь раннем возрасте, пожалуй, не лучшая идея. Тридцать один – это ещё слишком рано, чтобы заканчивать, но у меня появился шанс внести кое-какие поправки в свою жизнь и дать ей новое начало. С тех пор я раз и навсегда определил своё место в жизни. Моё место в футболе и больше нигде.

Я всегда говорил: если хочешь начать что-нибудь сначала, постарайся сделать это как следует, и именно так я и попытался поступить. После того как наша квартира в Барселоне перешла в собственность банка, мы решили начать жизнь с чистого листа в Америке. В течение шести месяцев, прошедших с того момента, как я решил бросить играть, в голове у меня роились самые разные мысли. Все причины, по которым я играл в футбол – гордость, страсть, чувство товарищества, – внезапно разом куда-то пропали. Но дома это не вызвало никакого напряжения. А всё потому, что Данни всегда стремилась совместно со мной решать наши проблемы и делиться своим мнением. Даже когда я инвестировал средства без её ведома и когда вместе с ней растил троих детей, чьи жизни находились под постоянной угрозой потенциального похищения.

Кроме всего прочего, она лучше знала своего отца, чем я, и умела находить к нему подход. Разумеется, я допустил огромные ошибки, но Кор тоже имел склонность несколько преувеличивать наши проблемы. В ходе тех обсуждений с отцом Данни пыталась как-то восстановить равновесие. Как она всегда это делала. Кроме того, она дока по части организации процессов, и я всегда оказываюсь в них вовлечён. В одном мы с ней всегда были схожи, и это умение подвести черту и двигаться дальше, без оглядки на прошлое.

Я выбрал Америку с тем, чтобы дать жизни и карьере совершенно новое начало. Выбрал страну, далёкую от моей прошлой жизни и бывшую идеальным местом для того, чтобы как-то выбраться из ситуации, в которой я когда-то был всем, а теперь стал ничем. И принятое решение стало одним из лучших за всю мою жизнь. Америка стала местом, открывшим мне новые амбиции и научившим развивать их. Я подписал контракт с клубом «Лос-Анджелес Ацтекс», представлявшим Северо-Американскую Футбольную Лигу (NASL). Ходили самые разнообразные слухи о том, что я вёл переговоры с «Нью-Йорк Космос», но на самом деле это было далеко от истины – не в последнюю очередь потому, что я не горел желанием играть на искусственном газоне. Для американского футбола и бейсбола такие покрытия ещё ничего, ведь в этих видах спорта задействованы, главным образом, руки. Американская искусственная трава для полей годилась для бега, но не для игры в настоящий футбол.

Однако я всё же провёл один выставочный матч в составе «Космоса», в котором также принимал участие Франц Беккенбауэр, заключивший с этим клубом полноценный контракт. Кроме того, я общался с братьями Эртегюн, Ахметом и Несухи, большими шишками в Atlantic Records и по совместительству владельцами клуба. Мы говорили с ними, но никаких детальных переговоров не вели. Стадион «Джайантс» был великолепен и очень впечатляющ, но стоило мне один раз сыграть на искусственном газоне, как я понял: с меня хватит.

В те времена искусственное покрытие было совсем не таким, как сегодня. Тогда оно напоминало своего рода ковёр, а значит, периодически ты заканчивал матч с огромными мозолинами на подошвах. Кроме того, мяч от такого газона отскакивал так, что мне было трудно к этому привыкнуть. Американцы считали эти газоны потрясающими, но что касается меня, то вопрос о том, чтобы играть в футбол на коврике, никогда даже не поднимался. Я хотел играть в Америке профессионально, но только за тот клуб, у которого будет настоящее травяное поле. Так что в «Ацтекс» я нашёл то, что искал, на их стадионе «Роуз Боул» зелёная травка была просто великолепной. То же касалось и клуба «Вашингтон Дипломатс», моей второй команды в NASL. Когда я выбирал клуб, мне сильно помог в принятии решения тот факт, что Ринус Михелс работал в «Ацтекс» главным тренером. И даже после семи месяцев простоя я смог снова выйти на правильный путь и начать набирать форму.

Переговоры проходили в типично американском стиле. Всё продвигалось на невероятной скорости. Все детали были улажены за один день, а чуть позже я узнал, что они забронировали мне рейс из Испании в течение пяти часов, потому что хотели видеть меня у себя тем же вечером. Невероятно, но факт: после двенадцатичасового перелёта и четырёх часов пребывания на американской земле я уже вышел на поле! И вплоть до того момента, как мы с Михелсом увиделись в раздевалке команды, я никак не контактировал со своим «новым» тренером и не общался с ним на предмет моего трансфера в клуб.

В итоге я провёл около трёх четвертей матча. Забил два гола, и этого хватило для того, чтобы люди убедились: новичок у команды стоящий. Вторым приятным моментом стало то, что сам Михелс пришёл после матча в отель, чтобы сделать мне массаж. Я больше не мог бегать, и он это прекрасно видел. Судя по всему, проходя обучение на спортивного тренера, он также освоил технику массажа и блестяще умел его делать. Это было очень странной отличительной чертой Михелса: он всегда был чрезвычайно строг, но в то же время всегда чрезвычайно заботлив.

Америка тогда была непаханым полем. Все, кто смеялся над моими неудачами, остались далеко в Европе, а я оказался в совершенно новом для себя мире. Мир был новым, но ожидания были теми же. Вокруг меня творилось столько всего, что я ни секунды не скучал. И конечно же, мы провели великолепный отпуск на Гавайях, до которых из Лос-Анджелеса лететь всего пять часов. Не такой великолепной получилась продажа «Ацтекс» мексиканским инвесторам из Televisa Corp. Мексиканцы захотели превратить клуб в латино-американский анклав, так что моё присутствие в команде шло вразрез с их видением будущего команды. По мою душу пришёл владелец «Вашингтон Дипломатс», и практически сразу я был продан в другой клуб.