В 17:00 в штабе батальона командир 2-й роты лейтенант Дюпон лично докладывал, что они устремились к Дютьково в составе части 2-й роты и взвода из 1-й. Если учитывать, что в 14:45 Дюпон по телефону передал сообщение об успехах, то атака, по идее, случилась примерно в 15:00. Выйдя из леса, они были остановлены плотным пулеметным и огнеметным огнем. В это же время был слабо обстрелян лес: убило 1 бойца, ранило еще нескольких.

Кто же, имея зажигательные снаряды, противостоял легионерам? Вновь обратимся к книге Вахрушева: «Говоров высоко оценил действия 32-й стрелковой дивизии… Давая высокую оценку мужеству и отваге воинов дивизии, ее командиру В.И. Полосухину и военкому Г.М. Мартынову, он также отметил подвиги воинов 26-й отдельной роты фугасных огнеметов, которой командовал лейтенант М.С. Собецкий, а политруком был А.А. Анисимов. Рота […] отбила атаку врага на плацдарм на правом берегу реки Пара у села Дютьково».

По южной линии Нарских прудов к Дютьково наступали только французы; именно они, выйдя к Дютьково, подверглись огнеметанию 26-й роты Собецкого. Маловероятно, что там были какие-то другие огнеметчики.

Таким образом, французы 1 декабря воевали с 1-м батальоном 113-го стрелкового полка, были обстреляны из орудий 154-го артполка и понесли потери от огнеметчиков 26-й роты.

Итак, французы отступили в лесной массив и заняли оборону. Это было непростой задачей. Мороз не ослабевал, малейшее ранение в таких условиях практически гарантировало ампутацию или смерть. Нужно было восстановить сообщение с 1-й ротой, которая, как мы помним, понесла потери и от стала. Нужно было собрать мертвых и раненых, оставленных ранее, а также как-то пересчитать здоровых. Помимо этого, вставал вопрос протягивания связи, укрепления точки, организации подвоза боеприпасов и пропитания. К вечеру только лишь 40 человек из 2-й роты заняли свою новую позицию. 1 декабря подходило к концу.

Каковы же результаты? 1-я рота батальона атаковала советские позиции, попала в засаду, понесла потери в начале атаки. Сконцентрировав огонь, се бойцы смогли удержаться, не дрогнули. В бой ввели 2-ю роту, натиск на советские позиции был усилен. Французы, несмотря на проблемы со связью, все же смогли заставить красноармейцев отступить к Дютьково, а сами заняли 12 блиндажей, т.е. ротный опорный пункт, расположенный в лесу. За весь день они смогли отбить у РККА 1500 метров. Дальнейшая задача легионеров была в том, чтобы развивать наступление на Дютьково и овладеть им. Они вышли к населенному пункту, но по ним был открыт мощный огонь из автоматического оружия, дополненный огнеметными фугасами, который заставил французов отступить и закрепиться на ранее достигнутых позициях. Таким образом, I батальон 638-го пехотного полка выполнил поставленную перед ним боевую задачу лишь наполовину.

На наш взгляд, было бы странно думать, что в лучшем случае рота (часть 2-й и взвод из 1-й) сможет взять целую деревню, где находились мощные подразделения РККЛ. Да и сложно было ожидать от французов чудес, учитывая всю слабость данной части, проявившуюся уже на марше. Как было сказано, проблемы в виде связи между подразделениями, взаимодействии офицеров и солдат, необученности личного состава, усталости и болезней бойцов, недостаточной укомплектованности зимним обмундированием ярко проявили себя 1 декабря. Сложности компенсировались лишь индивидуальным «горением» в бою, смелостью отдельных солдат и офицеров, умением грамотно командовать.

Каковы были потери легионеров в этот день? Согласно отчету немецкой дивизии, 1-я и 2-я роты потеряли 12 человек убитыми и 55 ранеными. Было взято в плен небольшое количество красноармейцев, в качестве трофеев захвачено 3 пулемета. Помимо этого, в документе отмечалось, что «противнику были нанесены тяжелые потери. Множество трупов русских усеяли поле. […] Офицеры и солдаты сражались хорошо».

По нашему мнению, потери могут быть чуть выше заявленных, т.е. примерно около 16–18 человек, учитывая, что в последующие дни французы иногда находили трупы, а раненые позже умирали в лазаретах. Стоит добавить, что тяжелораненых легионеров отправляли лечиться в один из лучших госпиталей того времени, в Эльзас. Помимо этого, некоторых пострадавших направляли в госпитали Витебска и Минска.

В целом первое боевое применение ЛФД можно считать удовлетворительным, учитывая, что до этого добровольцы не имели боевого опыта.

В этот же день в подмосковном небе был подбит один из самолетов 10-й хорватской бомбардировочной эскадрильи 3-й немецкой бомбардировочной эскадры. Бомбардировщик Do 17Z-3 W.Nr.2666 под командованием поручника Франьо Величана был поврежден и совершил вынужденную посадку за линией фронта. Раненые члены экипажа (лейтенант Величан, оберфельдфебель Караматич, заставник Доминко и оберфельдфебель Шаринич) были подобраны бойцами Французского легиона и доставлены в госпиталь. Неизвестно, кто из французов их нашел; на наш взгляд, это мог быть II батальон.

Германское командование решило остановиться и закрепиться на данном участке: войскам был отдан приказ усиливать оборону. Ночью французы практически не спали: особых условий для этого не было, мороз был крайне опасен, поэтому приходилось постоянно двигаться, чтобы не замерзнуть. Несмотря на это к утру 2 декабря было потеряно 30 человек: они тяжело обморозились и их пришлось эвакуировать. Пришлось освободить от несения службы и командира 1-й роты лейтенанта Женэ — его сразила дизентерия. Командир батальона Планар де Винев свел обе роты под командование лейтенанта Дюпона. Позиции подвергались сильному артобстрелу; только за предыдущий вечер 1 декабря на позиции легионеров упало до 200 снарядов. 61-й полк 2 декабря получил приказ возобновить наступление, но эта атака успеха не принесла.

Одну из ночей в дютьковском лесу через три года в патетических тонах описал легионер в газете «Европейский боец» («Le Combattant Européen»): «Высокие деревья величественными силуэтами, утяжеленные изморозью, мерцают в бледных ласкающих лучах огромной луны, висящей как будто случайно посреди тысяч звезд, что пригвождают своим изящным серебряным светом невидимый синеватый покров этой морозной декабрьской ночи».

Холод запомнил и Дорио: «Люди потеряли часть своих способностей, пальцы онемели, конечности задеревенели. На передовой земля превратилась в камень, невозможно вскопать ее с помощью инструмента. Она отказывается дать приют солдату, который ее завоевал. Автоматическое оружие становится трудным в обращении».

3 декабря в бой ввели 3-ю роту лейтенанта Дуйс. В этот же день II батальон ЛФД был переведен ближе к фронту. Подразделение заняло позиции I и II батальонов 19-го полка, который держал оборону слева от I батальона легионеров. Однако в боевых действиях II батальон французов не участвовал.

Количество легионеров сокращалось. 3 декабря вышел немецкий отчет, в котором было сказано, что ЛФД представляет собой 1520 штыков, из которых лишь 1040 являются бойцами, а 480 не участвуют в боевых действиях. Таким образом, лишь 68% из общего числа легионеров были способны нести фронтовую службу на тот день. Напомним, к дивизии всего присоединился 1971 легионер. Из этих цифр ясно, что потери среди личного состава (т.е. убитыми, ранеными, обмороженными, заболевшими, эвакуированными и т.д.) за период до атаки 1 декабря и за несколько дней фронтовых будней были ощутимыми. И это при условии, что II батальон так и не был введен в бой.