Ночь была прохладная. Наталье стало легче, она уже собралась идти спать. Но тут за воротами раздались знакомые голоса, и она постаралась снова спрятаться в тень. Общения ей вполне хватало и днем. Узнав молоденьких учительниц, Наталья мысленно поворчала, что работать днем после таких ночных прогулок они полноценно не смогут. И сама себя одернула: действительно, она становится какой-то старой мерзкой ворчуньей.

Неожиданно щебет молодежи затронул интересную для Натальи тему:

– Лен, а как Максимка?

– Что ему будет-то? Ну полежит чуть-чуть в больнице, потом я его заберу. Не здесь же оставлять. Ему одному в палате скучно целыми днями.

– Тебе его не жаль? – Наталья узнала голос Марии Ивановны.

– А почему его жалеть надо? Там кормят, поят. Подержат до конца недели, уколы поделают. Мы пока в поход сходим. Так что, видишь, даже от вашей докторши польза есть.

– Знаешь, она ведь права была с этими лошадьми...

– Ой, Маш, ты даже не начинай. Тебе важно с мамой правильно поговорить, чтобы последствий не возникло. Чтобы ваша докторша тебя не заложила, родители жалобу не написали, в суд на тебя не подали.

– Лена, но девочка-то...

– Девочка в больнице, Максимка в больнице. Ты лучше о своей личной жизни подумай. Так в девках и останешься. Ну ладно, спать пора. Ты идешь?

– Я посижу немного.

Лена направилась в здание, а Мария Ивановна устроилась на той же скамейке, где сидела Наталья.

– Нагулялись? – произнесла Наталья.

– Ой! Я вас не увидела, – испугалась Мария Ивановна.

– Да, здесь темно.

– Вы все слышали, да? – догадалась девушка.

– Кое-что. Максимку жаль. Я не думала, что она оставит его в больнице. Завтра поеду, зайду к нему.

– Вы к Свете поедете?

– Да, конечно. Тем более, вы же знаете, завтра ее мама приезжает.

– Знаю. Но только...

– Скорее всего, первой с ней разговаривать будет Маргарита Петровна. – Наталья догадывалась, что́ беспокоит Марию Ивановну.

– Вы Лену осуждаете? – немного помолчав, спросила Мария Ивановна.

– Как я могу ее осуждать? Просто не понимаю, как можно так хорошо относиться к чужим детям и плохо к своему собственному...

– Лена любит Максимку. Только ей кажется, что из-за него у нее личная жизнь такая... сложная.

– Не будем это обсуждать, – вздохнула Наталья. – Да и вообще, холодно. Спать пора.

– А вы Анну Михайловну видели сегодня?

– Нет, а почему вы спрашиваете?

– Она же с детьми на экскурсию поехала. – Голос девушки звучал не очень уверенно.

– Имеете в виду, что формально это ее ответственность?

– Не то чтобы я... – замялась Мария Ивановна, – но просто... Так положено. Кто-то должен отвечать.

– Я поняла. Пойду спать. Спокойной ночи.

Свой мобильник Наталья оставила на кровати. Поэтому, первое, что сделала, вернувшись в комнату, проверила, нет ли неотвеченного вызова. Все-таки она продолжала надеяться на звонок Сергея. Но неотвеченных вызовов не было. И эсэмэсок тоже. Наталья окончательно расстроилась, легла спать, успев подумать, что теперь-то уж точно не уснет, и крепко заснула.

Ей показалось, что стук в дверь раздался почти сразу, как только она закрыла глаза. Но в комнате было совсем светло, громкие голоса за окном не оставляли никакой надежды, что удастся еще немного поспать. Наталья открыла дверь и увидела Марию Ивановну.

– Ой, Наталья Павловна, а вы завтрак проспали! Посмотрите детей? А вы же собирались в больницу...

Наталья потрясла головой:

– Да, сейчас. Только кофе заварю быстро, кипяток же есть в столовой.

– Наталья Павловна, а хотите бутерброд с сыром? Я вот тут... – Мария Ивановна протянула бутерброд, завернутый в салфетку.

– Спасибо.

Мария Ивановна кивнула головой и ушла.

– Мама, – позвала проснувшаяся Катя, – мы с тобой проспали.

Она вскочила с постели и стала торопливо собираться.

– Нет, еще только пятнадцать минут девятого. Мне в больницу надо. А ты-то куда заторопилась? Соскучилась без Ванечки? Давно не видела, как он кашу ест?

– Нет, конечно. Просто мы в поход собираемся.

– В какой поход?

– На дальний пляж.

– Катя! Но в нашем лагере никто про это не говорил.

– Мама, так это не с нашим лагерем. Это с Еленой.

– С кем?

– Ну с Леной, мамой Максимки!

– Катя, но ведь Максимка болен.

– Он в больнице. Там за ним смотрят.

– Катя! Ну что ты говоришь? Ты бы сама хотела болеть одна?

– Мама, он же не один. Там и доктора, и дети есть. А здесь ему скучно было. Я побегу, а то они меня ждать не станут!

– Катерина! – Наталья рассердилась. – А ты не думаешь, что я тебя не отпущу!

– Мама, почему ты меня не отпустишь? Ты же сама уедешь! У тебя ведь тоже нет времени!

– То есть как «тоже»?

– А так. Максимкина мама с нами, ты с другими детьми, а не со мной.

– Катя! Но я... У меня работа!

– Да! У тебя работа. Ты постоянно с больными. А у нее работа другая. И у вас нет времени на собственных детей. Ладно, я побежала! – И Катя, не дожидаясь ответа матери, выскочила из комнаты.

Наталья собиралась заплакать, но в дверь снова постучали.

– Наталья Павловна, вы идете?

– Да, иду.

Наталья, как вчера и позавчера, отправилась смотреть детей. Мысленно она продолжала разговор с Катей, доказывала ей, что она не права, объясняла, в чем принципиальная разница между ней и Еленой. Впрочем, у нее не было сомнений, что дочь ее сейчас все равно не поймет. Кате, как и другим подросткам, нравилась и сама Елена, и ее отношение к жизни.

В одной из палат Наталья увидела Нину Константиновну.

– Нина Константиновна, а Артем тоже пошел в поход? – поинтересовалась она.

– Пошел, а как же. И мне объяснил, что я им мало занимаюсь. Все больше с ребятами своими. – Нина Константиновна горько и беспомощно улыбнулась.

– Надо же! Катя мне то же самое с утра выдала. Я не очень хотела ее отпускать, – призналась Наталья. – Откровенно говоря, Лена мне не ... не внушает особого доверия.

Нина Константиновна пожала плечами, хотела что-то ответить, но ее перебила вошедшая Мария Ивановна:

– Наталья Павловна, вам, кажется, уже ехать пора!

– Да, спасибо.

Наталья попрощалась, ей действительно нужно было спешить. Вероятно, Свете что-нибудь нужно, а Маргарита Петровна поехала в Симферополь встречать ее маму. Да и Максимку бы навестить. Только вот, как его фамилия? Впрочем, наверняка Маргарита Петровна в курсе.