Тузенбах. И все десять лет я каждый день по вечераме буду при­ходить на телеграф и провожать вас домой!® (Увидав 3 Машу и Вершинина, радостно.) Это вы? [Здравствуйте!

Ирина. Вот и я дома, наконец. (Маше.) Сейчас приходит одна дама, телеграфирует своему брату в Саратов, что у нее сегодня сын умер, и ни­как не может вспомнить адреса. Так и послала без адреса, просто в Саратов. Плачет. И я ей нагрубила ни с того ни с сего. «Мне, говорю, некогда!» Так глупо вышло. Сегодня у нас ряженые?

Маша. Да.

Ирина (садится в кресло). Отдохнуть... Устала[26]. Нет, не люблю я телеграфа, не люблю.

Маша. Ты как-то[27] похудела и посуровела®... (Посвистывает.) г

Ирин а. Надо поискать другую должность, а эта не по мне. Нет в ней именно того, чего я так хотела д... Труд без поэзии, без мыслей...

Стук в пол.

Доктор стучите. (Стучит в пол.) ш Сейчас придет... Надо бы принять какие- нибудь меры. Вчера доктор и наш Андрей были в клубе и опять проигра­лись. Говорят, Андрей 200 рублей проиграл.

Маша (равнодушно). Что ж теперь делать?

Ирина. Две недели назад проиграл, в декабре проиграл... Скорее бы все проиграл, быть может уехали бы из этого города. Не город, а жал­кий городишка3... Господи боже мой, мне Москва снится каждую ночь, я как помешанная[28]... Мы переезжаем туда в июне, а до июня осталось еще февраль, март, апрель, май... почти полгода!

Маша. Надо только, чтобы Наташа не узнала как-нибудь о проигрыше.

Ирина. Ей, я думаю, все равно.

Чебутыкин11 входит в залу и причесывает бороду, потом садится за стол и вынимает из кармана газету.

Маша. Вот, пришел. Он заплатил за квартиру?

Ирина (смеется). Нет... За 8 месяцев — ни копейки31.

Маша. Молодец докторм.

Ирина (Вершинину). Что вы молчите, Александр Игнатьевич?

Вершинин. Не знаю. Чаю хочется."

Чебутыкин. Ирина Сергеевна.

Ирина. Что вам?

Чебутыкин.0 Venez isi.

Ирина идет и еадится с ним рядом11.

Я без вас не могу.

Ирина раскладывает пасьянс.

Вершинин. Что жа. Давайте хоть пофилософствуем, Николай Львович б.

Тузенбах. Давайте. О чем?

Вершинин. О чем? Давайте помечтаем. Например, давайте пого­ворим® о той жизни, какая будет после нас, лет через 200—300.

Тузенбах г. После нас будут летать на воздушных шарах, изме­нится одеждад, откроют, быть может, шестое чувство и разовьют его, но жизнь останется все та же, жизнь трудная, полная тайн и счастливая. И через тысячу лет человеку будет так же тяжко жить, как теперье, и, вме­сте с тем, точно так же, как теперь, он будет болетьж и не хотеть смерти.

Вершинин. Не думаю. Всё, все должно измениться на земле[29]мало-помалу и уже меняется на наших глазах. Через 200—300, наконец тысячу лет,— дело не в сроке,— настанет новая, счастливая жизнь. Уча­ствовать в этой жизни мы не будем, конечно, но мы живем теперь для нее и, работаем к, страдаем, мы творим ее — ив этом одном цель нашего бытия и, если хотите, наше счастье". Не я, то хоть потомки потомков моих". Я кончил там же, где и вы, в академии я не был, читаю я много, но выби­рать книг не умею и читаю, быть может, совсем не то, что нужно, а между тем, как мне" хочется знать. Видите, мои волосы седеют. Я почти старик0, но знаю мало, ах, как малоп. Все же, мне кажется, чтор самое главное и настоящее я знаю, крепко знаю. И как бы мне хотелось доказать вам, что счастья нет, не должно быть и не будет для нас и мы не должны тратить времени и сил на погоню за ним0. Мы должны только работать и страдать1, а счастье — это удел наших далеких потомков у.

Федотик иРоде показываются в зале, они садятся и напевают тихо с гитарой «Поймешь ли ты души моей волненье» Ф Тузенбах. Не понимаю. Мы должны работать и страдатьх. Но если я не страдаю[30], если я счастлив! Поймите же, что я счастлив! 4 Вершинин. Нет.

Тузенбах (всплескивает руками и смеется).ш Ну, как вас убедить? ш Мы должны житьэ настоящею жизнью, будущее будет жить своею жизнью —

каждому свое[31]. Жизнь будет такая же[32], как и была, она не меняется и в остается такою же, какою была всегда1, следуя своим собственным зако­нам, до которых вам дело <!> "ие которых вы никогда не узнаете. Пере­летные птицы, журавли, например, летят и летят, и какие бы мысли, вы­сокие или малые, ни бродили в их головах, все же будут лететь и не знать, зачем и куда. Они летят и не могут остановиться и пускай думают, что3 хотят, лишь бы летели...

Маша. Аи смысл?

Вершинин15. Ал смысл? Вот снег идет. Какой смысл?

Пауза.

Маша. Мне кажется, человек должен быть верующим, или должен искать веры, иначе жизнь его пуста, пуста. Жить и не знать, для чего журавли летят, для чего дети рождаются м, для чего человечество н... Или знать, для чего живешь, или погибнуть0.

Пауза.

У Гоголя сказано: скучно жить на этом свете, господа!

Тузенбах. Ну вас!"

Вершинин. Все-таки жалко, что молодость ушла?.

Чебутыкин (читая газету). Бальзак венчался в Бердичеве.

Ирина напевает тихо.

Чебутыкин. Даже запишу себе это в книжку. (Записывает.) Бальзак венчался в Бердичеве... (Читает газету.)

Ирина (раскладывает0пасьянс, задумчиво). Бальзак венчался в Бер­дичеве.1,

Федотик мешает ей карты, а

Ирина (сердито). Что вы делаете? Федотик. Ндраву моему не препятствуй. Ирина. Надоели вы с вашими шутками.

Федотик. Все равно не вышел бы пасьянс. Я покажу вам сейчас другой... (Раскладывает пасьянс.)[33]

Роде (громко). Доктор, сколько вам лет? Чебутыкин. Мне? Тридцать два.

Смех в.

Ирина (глядя в карты). А зачем Бальзак был в России?

Пауза.

Тузенбах. Жребий брошен. Вы знаете, Мария Сергеевна, я по­даю в отставку.

Маша. Слышала. Не люблю я штатских.

Тузенбах. Все равно, я не красив. (Встает.) Я не красив, ну, да Бее равно. Буду работать. Хоть один день в моей жизни поработать так, чтобы прийти вечером домой, в утомлении повалиться на постель и уснуть тотчас же. (Уходя в залу.) Я сплю неважно1".

Подают самовар, Анфиса около самовара; немного погодя приходит Наташа и тоже суетится около стола, приходит Соленый и, поздоровавшись,