Лев никогда не страдал от мысли, что он второй, ему было глубоко плевать на камень и его обладание. Не видел он в этом какой-то привилегии, но сейчас все изменилось. Этот камень помог бы ему откупиться от дьявола, вернее, на деньги, вырученные от его продажи, Лев мог бы купить спокойствие. Может, Нора права и надо надавить на Павла, ведь это действительно семейная реликвия, значит, принадлежит им троим по праву.

Впервые Лев задумался, почему родители поступили так несправедливо? Возможно, он нелюбимый сын?

* * *

Мороженое. Как много в этом слове детства, счастья и доброты. Кира ела сладкое лакомство и от удовольствия закатывала глаза. Это чувство было откуда-то из другой жизни, когда они с мамой и Златой шли гулять втроем в парк или по магазинам. Именно втроем, потому как только таким составом Кира чувствовала себя спокойно. Когда же с ними ходил гулять отец, то всегда оставался какой-то незаметный осадок горечи. Маленькая девочка не понимала почему, просто констатировала факт, но становясь старше, она все же смогла сформулировать для себя причину: папа любил Злату больше, чем ее. Конечно, Кира пыталась оправдать родителя, что Злата младше, но все их совместные гулянья сводились для Киры к тому, что она подсчитывала, сколько папа оказал внимания Злате, а сколько ей. Нехитрая калькуляция всегда была не в пользу Киры, и оттого привкус от этих прогулок был горьким и длительным. Потом еще несколько дней маленькая девочка пыталась понять почему? Принимая при этом очевидное – Злата красивее, она веселая и всегда в центре внимания.

Поэтому счастливыми прогулки были только с мамой, когда все было по-честному, все было поровну. Даже любимое лакомство покупалось наравне, а иногда, когда Кира решала схитрить, то и в большем для нее количестве. Вот и сегодняшнее мороженое примирило ее с действительностью. Хотя и досталось ей оно, как всегда, не без приключений.

Когда Кира поднялась на верхний этаж торгового центра и огляделась в поисках кафе, то услышала рядом громкий призыв:

– Кто хочет мороженое, подходите, выстраивайтесь в очередь!

Дородная женщина с шариком из фиолетовых волос на голове призывно кричала, размахивая прозрачным пакетом, в котором были видны яркие пачки любимого Кирой лакомства.

Решив, что деньги надо экономить, ей еще непонятно сколько на них жить, а по причине отсутствия работы следующей зарплаты не предвидится, Кира направилась в сторону промоутера, распространявшего рекламное мороженое. Встав в очередь, которая почему-то состояла в основном из детей, видимо, взрослые стеснялись брать лакомство на халяву, она задумалась о ситуации, в которую попала. О странном и самовлюбленном болване, которого Валя втянула в эту историю, и о том, как она потом будет врать и оправдываться, краснея перед родственниками, когда он исчезнет. Вполне возможно, краснеть придется и сейчас, неизвестно еще, как новый Савелий поведет себя перед семьей. Она в который раз отругала за необдуманный поступок и Валентину, и, конечно, себя. Раньше Кира никогда бы так не поступила, видимо, сыграл стресс, в котором она тогда находилась. От неприятных мыслей отвлекло то, что очередь дошла до ее персоны. Кира, приветливо улыбаясь, протянула руку за мороженым, но дама-промоутер подозрительно посмотрела на нее и спросила:

– Женщина, вы кто?

– В смысле? – Кира не поняла, почему она должна представиться ради угощения.

– Вы кто Санечке? – еще более грозно спросила дама и показала куда-то пальцем.

Увидев надпись «Санечке 7 лет», Кира все поняла и покраснела до корней волос, хотя до этого так не умела. Это был детский день рождения, где раздавали мороженое гостям, именно поэтому в очереди были только дети одного возраста. Не зная, как выйти из ситуации, Кира сказала первое, что пришло в голову:

– Мы с ним шапочно знакомы.

– С ней, – поправила дама, и доброжелательность полностью покинула ее большое лицо.

Понимая, что с каждым словом Кира закапывает себя все больше, она просто развернулась и постаралась скрыться из поля зрения грозной дамы.

И вот сейчас, все-таки раздобыв мороженое, но уже на законных основаниях, она сидела за столиком и хохотала в голос, вспоминая недавний инцидент.

– Мне за вас страшно, – сказал подошедший Янис с кучей пакетов в руках, – вы хохочете одна на весь этаж. Считайте, что я нашел вас по голосу.

– Мне самой за себя страшно, – согласилась Кира. – Два дня назад я рыдала на весь парк в центре Москвы, сегодня в одиночестве смеюсь на весь торговый центр.

– Вы катитесь по наклонной, – согласился Янис.

– Думаете? – вытирая слезы от смеха, спросила Кира. – Можете предположить дальнейшую траекторию моего падения?

– Следующая стадия – это пить одной. Как только начнется, срочно звоните мне, – со знанием дела сказал Янис.

– И как же вы поможете? Вы что, психолог? – успокоившись, поинтересовалась она.

– Я приеду, и мы будем пить вместе, – пояснил он. – Попробуем обмануть злодейку-судьбу.

– Откуда столько пакетов? – спросила Кира, решив сменить тему, и показала на соседний стул, весь заваленный покупками. – Вы взяли на меня кредит?

– Ну, тут будет кредита два, не меньше, – рассудил Янис. – А вообще, не у одной вас есть друзья. Правда, вам с Валенком не очень повезло, вот увидите, она научит вас плохому.

– Я на это очень надеюсь, – вздохнув, сказала Кира и откусила большой кусок мороженого. – Ну и что же сделали ваши друзья? Позвонили в полицию города Сочи и сказали, что его друга держат в заложниках две женщины, требовали ОМОН и СОБР?

– Нет, – разочарованно ответил Янис, – эта светлая мысль как-то не пришла мне в голову. Я просто позвонил неравнодушным ко мне людям и попросил положить деньги на вашу карту. Так что она какое-то время будет моей, не возражаете?

– Да пожалуйста, – равнодушно ответила Кира, доедая мороженое. – Вы решили задавить моих родственников брендами? – спросила она. – Не получится, в моей семье этого достаточно. Поверьте, вы больше поразили искушенную публику своими шортами и футболкой с пятнами каберне с утра, чем тем, что вы накупили себе сейчас. Даже не надейтесь, что я вам компенсирую ваши затраты, я безработная вот уже два дня, и денег у меня нет.

– Это, конечно, печально, – махнул головой Янис, – я все же планировал разделить с вами взятый кредит. Но ничего, я сильный, справлюсь, если что. Сейчас нам пора.

И не дав опомниться, Янис одной рукой схватил свои покупки, другой взял Киру за руку, как маленькую девочку, которая упирается и не хочет идти в детский сад, и потащил в нужную ему сторону.

Перед этим он обследовал приоритетный сейчас для него сегмент бытовых услуг и выделил более-менее подходящий. Янис никогда не занимался благотворительностью, но сейчас он чувствовал себя наряду с Богом, ему захотелось сделать чудо для этой невзрачной девушки. Возможно, это произошло еще и потому, что он увидел в ней родственную душу, он понял, что она тоже белая ворона в своей семье. Конечно, ее ситуация не такая, как у Яниса, но ощущения были примерно одинаковые. В его семье любили старших братьев за то, что они гении, за то, что они умные, у Киры же была настолько красивая сестра, что приоритеты тоже были расставлены и понятны. По крайней мере, ее отцом. С матерью Янис был пока незнаком, но в такой тоталитарной семье бедной невзрачной девочке хватило и отца, чтобы почувствовать себя «браком». Это выражение до сих пор вызывало у Яниса приступ бешеных мурашек и стиснутых до скрежета зубов. Если получится помочь ей избавиться от этого ощущения, возможно, ему самому будет не так больно.