их основной признак. А «затвайсить» – сделать невидимое невидимым дважды, – пояснила она. – Что-то вроде профессионального сленга.

– М. Понятно, – кивнула Кайса. – Короче, Джефф, я не хочу, чтобы ты это самое кого-то из людей, которые мне снятся. Подкарауль какой-нибудь, ну я не знаю, цветочный горшок. Или там тумбочку. Камешек. И пейзажи, пожалуйста, не трогай, мне иногда снятся волшебные пейзажи. Замёрзшие водопады и изумрудные озёра.

– Ладно, сахарочек. Не беспокойся, что-нибудь маленькое и ненужное.

Мы, довольные готовым планом действий, повернулись к Отличнице.

– Ну, давай свой мессенджер. Что у тебя, «телеграм» или «вотсап»? Или какой-нибудь ваш местный, японский? В крайнем случае эсэмэску тебе наберу. Если тест пройдет удачно, мы с тобой свяжемся. Если мы угадали и здесь, – я постучал по четвёрке в жестяном окошке, – появится тройка, значит, мы на верном пути. Тогда придёт время для аванса. Согласна?

Отличница кивнула, тёмные очки сверкнули и отзеркалили солнечного зайца мне в глаза. Я заслонился рукой и добавил:

– Вот и ладушки. Дальше я делаю то, ради чего мы вообще всю эту бодягу затеяли, и здесь появляется двойка. После этого и в Токио могу сгонять. Готовь инструкции для своего злыдня. Придётся его забороть, бедолагу. Или как там правильно – затвайсить. Он у тебя сильно зловредный?

– Сильно, – как-то нехотя кивнула Отличница, но большой уверенности я в её голосе почему-то не услышал.

09. Джефф по прозвищу «Барабанщик», Норвегия, где-то в горах

Подвигнись на поиск,

если отважен,

найди злотворящую

в землях неведомых,

в краю незнаемом

«Беовульф», строки 1377–1379

… но и на следующее утро моросило по-прежнему, струйки воды бойко шустрили по мутному стеклу маленького окошка. Джефф, от души чертыхнувшись, нехотя вылез из спальника. Пригнувшись, чтобы не задеть головой низкий потолок, шагнул к двери, распахнул её настежь. Небо было светло-серым, но без черноты. Гроза отгремела ночью, так что имелись все основания надеяться, что проливного дождя не будет. Хотя он начинал сомневаться, случаются ли солнечные дни в этой стране в принципе. Лило с момента, когда они с Кайсой вышли из самолёта в аэропорту в Осло. Лило, пока они добирались до деревни Кайсы на поезде. Лило, когда Кайса провожала его до этой вросшей в землю избушки, построенной невесть когда местными лесорубами. Пять лет назад на этих горных склонах велись поиски пропавшего брата Кайсы, это было место, куда он ушёл и откуда не вернулся.

Охоту на хюльдру решили начать тоже отсюда. Проведя неделю в дожде и слякоти и облазив все близлежащие заросли, Джефф понял, что дело затягивается. На заброшенных, еле заметных тропинках им никто не встречался. Максимум – в мокрых кустах кто-то хрустел ветками, да пару раз они видели, как из дупла в старой сосне высунулась любопытная беличья мордочка. Сверкнула на них бусинами глаз и снова скрылась в темноте своего убежища. Обычный лес, никаких признаков прекрасных девушек с хвостами или без оных. А вчера им пришло в голову, что дело может быть в присутствии Кайсы. Возможно, хюльдры сторонятся влюблённых парочек, а если так, то вдвоём они хвостатую красотку не выследят. Поэтому Джефф уговорил Кайсу – давай-давай, сахарочек, а то ещё растаешь ненароком – вернуться в деревню, а сам остался здесь – с дождём на пару. Он ещё раз посмотрел на мокрый лес и снова чертыхнулся, но уже без сердца, чисто для порядка. Дождик шуршит – и пусть себе. Пасмурные дни в его жизни случались и раньше.

Он вскипятил воду для кофе, плотно позавтракал, побросал в рюкзак еду, которой хватило бы на три дня и которая, слава современным технологиям, весила не больше килограмма. Комплект запасной одежды был чуть тяжелее, но на этом Джефф экономить не стал. Пусть будет. Когда собираешься основательно заблудиться, пригодится и одежда, и спальник, и палатка-гамак, хотя Джефф надеялся, что раскачиваться в ночи между двумя соснами ему не придётся. Дождевик в весёленький цветочек, который Кайса купила для него в газетном киоске в аэропорту, он оставил висеть на крючке: ему нравилось на него смотреть и думать про Кайсу, но наряжаться таким пугалом в лес – только хюльдр смешить. Или наоборот, заинтересовывать, а зачем нам лишнее внимание? Нам оно ни к чему, думал он, пока натягивал через голову непромокаемый анорак. За анорак, впрочем как и за остальную, совсем не дешёвую, экипировку, стоило поблагодарить Отличницу. Её щедрый аванс покрыл все расходы на этнографическую, скажем так, экспедицию.

Джефф похлопал себя по карманам, проверяя, всё ли взял. Проконтролировал заряд у мобильного телефона, отметил координаты избушки в GPS-навигаторе. Повесил на шею номокар, бережно упакованный в чехол от кодака. Девайс был успешно опробован на портновских ножницах, которые приснились Кайсе ещё в Стокгольме. Ножницы были огромные и чересчур самостоятельные, хищно щёлкали лезвиями, будто примеряясь на кого-то напасть, так что Джефф без всякого сомнения прицелился и нажал кнопку. Кайса, увидев утром получившийся номо-имидж, ойкнула и благодарно чмокнула Джеффа в колючую щёку. Четвёрка на счётчике сменилась тройкой, что подтвердило предположение о количестве оставшихся заготовок. Единственным обстоятельством, указывающим на солидный возраст номокара было то, что полученный номо-имидж всё время норовил свернуться в трубочку и принять форму цилиндрической кассеты, в которой он так долго пролежал.

Джефф бросил прощальный взгляд на дождевик в цветочек и вышел из-под крыши на влажный воздух. Дождю надоело моросить, но и лить в полную силу ему было лень. Поэтому он нехотя, одну за другой, ронял редкие капли на плечи и голову Джеффа, как музыкант на гастролях пробует клавиши на незнакомом инструменте. Джефф постоял на площадке у входа, придирчиво рассматривая несколько узких тропинок, которые расходились от неё в глубь леса, хмыкнул и завернул за избушку. Там он хмыкнул ещё раз и ломанулся, как разбуженный медведь из берлоги, в заросли колючего кустарника. В эту сторону они с Кайсой не ходили.

Принцесса, мать её, Шиповничек, шипел он, продираясь сквозь кусты жимолости и калины. Заросли сменялись небольшими заболоченными пятачками, на которых он кружил, выбирая, в каком направлении идти дальше, и лез туда, куда лезть хотелось меньше всего. Лесная чаща будто вступила в сговор с дождём и делала всё, чтобы отвадить непрошеного гостя. Джеффу приходилось уворачиваться от агрессивных веток, так и норовящих хлестнуть его по лицу; высокая трава цеплялась за колени, а болотные кочки предательски уходили из-под ног. Однако чего-чего, а упрямства