– Наш Охотник в компании не работает. И в жизни не держал номокара в руках. Он у нас это. Типа самородок.

– А, – коротко бросила Отличница. – Ну тогда давайте хоть посмотрим на машинку. Может, мы и сами разберёмся.

– А ничего, что вокруг полно народу? – самую малость съязвила Кайса.

– Да ладно, сахарок, – вступился я за идею. – Никто на нас и внимания не обратит. Ну, откопали чуваки в дедушкином сундуке его старую камеру и сидят на лавочке, с дедулиными настройками разбираются.

Я достал из сумки номокар. Небольшая прямоугольная коробка, довольно увесистая. Металлический корпус, покрытый тонким слоем чёрной эмали, чутка поцарапанный на углах. Объектив с одной стороны, видоискатель – с другой, круглая кнопка на верхнем ребре. Внизу – что-то вроде цилиндра с прорезью. Небольшой пластмассовый рычаг сбоку цилиндра и выпиленное в железном корпусе окошко рядом с этим рычагом. В окошке виднеется цифра «четыре», выбитая на металле и подкрашенная белой краской. Простой и старомодного вида агрегат.

– Мда, хотел бы я знать, с чего мы взяли, что эта штука работает.

– Работает! – воскликнули хором Кайса и Отличница и удивлённо посмотрели друг на друга.

– Нам говорили об этом на экскурсии, – напомнила мне Кайса, а Отличница кивнула согласно.

Да, точно. Ещё когда Кайса занималась макетом, я приставал к ней с этим вопросом. И мы прикидывали, как же получилось, что такая старая вещь до сих пор в строю. По идее, если номокар был изобретён и собран в конце пятидесятых, никакой сложной электроники в начинке быть не должно. Кнопка спуска – вот она. Объектив – вот он. Цилиндр внизу – скорее всего, для картинок – номо-имиджей. Окошко с индикатором – допустим, четвёрка показывает количество заготовок. Рычаг – если эта штука чисто механическая, то рычаг нужен, чтобы получить готовый номо-имидж.

Я посмотрел в видоискатель, Кайса и Отличница напряглись и отодвинулись.

– Эй, не направляй эту штуку на меня, – пробормотала Кайса.

– Что, сахарочек, дрейфишь?

Я развернул объектив в сторону полной пожилой леди, которая сидела на соседней скамейке с мороженым в руке, но в видоискателе скамейка оказалась пустой. Моргнув пару раз для верности, я снова заглянул в стеклянное окошко и посмотрел сквозь него на площадь, полную случайных прохожих. Никого. Номокар будто стирал горожан из реальности.

– Ого, – присвистнул я. – А прикольная оптика у этой штукенции.

– Дай-ка я погляжу, – попросила Кайса.

Она уткнулась в видоискатель и долго там что-то высматривала.

– Оптика самая обычная – объявила она, наглядевшись, – а что, по-твоему, с ней не так?

Я состроил загадочную физиономию. Отличница, взглядом спросив у Кайсы разрешения, мягко вытянула номокар из Кайсиных рук и тоже посмотрела в видоискатель. Потом перевела взгляд на меня.

– Я тоже ничего странного не вижу, – сообщила она. – Объяснишь?

– Да вы что, девчата! Что ж вы такие не наблюдательные… Эта штука не замечает людей! Вон идёт старик с зонтиком, да? Заглядываем… – я старательно вперился в видоискатель. – Нет старика с зонтиком. Или вон женщина с коляской. Ну-ка… Нет женщины с коляской.

– Ах вот оно что, Джефф – Отличница выглядела довольной. – Так значит, это ты – наш Охотник?

Я опешил. Нормально эта девчонка сечёт. Сдаваться сразу не стал, решил ещё чутка побултыхаться.

– Здрасьте, приехали. Почему вдруг?

– Да просто Охотник в своём интервью именно об этом и говорил. Что номокар только похож на фотоаппарат, а на самом деле у него абсолютно другой принцип действия. Что номокар настроен для людей, которые способны увидеть инвизов, а для остальных он бесполезен. Поэтому для нас с Кайсой картинка обычная, а у тебя – подправленная. И я думаю, что если бы сейчас тут, в сквере, был инвиз, ты бы его сразу засёк в видоискателе.

Я пожал плечами. Чтобы увидеть чей-то сон, мне нужно поймать слабое дрожание воздуха возле спящего человека. Еле заметную волнистость, лёгкую рябь – вроде той, что появляется в жаркий день над раскалённым шоссе. Если сфокусировать на этом дрожании взгляд, через пару-тройку секунд проявится и картинка – сначала контуры, затем объём. Словом, приходится прилагать определённые усилия, чтобы заглянуть в чужие сны. То же и с невидимой другим нечистью. Если уж на то пошло, меня это даже радует. Некоторые из тварей, отирающихся около людей, выглядят довольно жутко, а большой охоты шарахаться от пустого места при всём честном народе у меня нет. И поскольку слава чувака с улетевшей кукушечкой меня не прельщает, я без особой на то причины к воздушной ряби не приглядываюсь.

– Да ладно тебе, что прикопалась. Ну примечаю я иногда всякую нежить, но хвастаться тут нечем.

– Джефф, – серьёзно сказала Отличница. – Ты даже не представляешь себе, как я рада, что с тобой познакомилась.

Я промолчал. А что тут скажешь?

– Допустим, Джефф увидит инвиза, – подала голос моя сахарная, – что дальше?

Отличница покрутила номокар в руках, ощупывая его корпус.

– Видимо, просто нажать вот эту кнопку. И каким-то образом достать из этой штуки готовый номо-имидж.

Тут они обе уставились на меня выжидающе, так что я вздохнул и подытожил:

– В общем, девчата, прежде чем идти на дело, нам нужен пробный прогон. И здесь я вижу сразу две проблемы. Первая – на ком пробовать. Вторая – мы не знаем, на сколько раз хватит этой машинки. Что, если у неё остался только один выстрел по злыдням, а мы его потратим на тренировки?

Мы посидели ещё немножко, задумчиво таращась на номокар в руках у Отличницы.

– Ладно, – сказал я наконец, – предлагаю считать, что вот эта цифирка – четвёрка – означает количество заготовок для номо-имиджей. Теперь дело за малым – на чём будем испытывать?

– А помните чайник с хоботом? Ну этот, противный, с пальцами, – благовоспитанно, как в школе, подняла руку Отличница. – Если я поняла правильно, Охотники даже сны других людей могут увидеть.

Мы с Кайсой посмотрели друг на друга и улыбнулись. Дельная идея!

– Тогда, – я аккуратно забрал поцарапанный девайс у японки, – тогда, сахарочек, мне нужна лицензия на отстрел какого-нибудь твоего ненужного сна.

– Подожди-подожди, – моя сахарная нахмурилась, – я точно не хочу, чтобы ты сномографировал кого-то из людей, которые мне снятся.

– Затвайсил. Это называется – затвайсить, – уточнила Отличница.

Мы посмотрели на неё вопросительно.

– Инвизы – невидимы. Невидимость –