всегда получал отказ. Повзрослев, я с головой погрузился в работу. Мечта о питомце так и осталась мечтой.

— Старший брат очень добрый.

Малышку звали Сяо Мяо. Её рот был измазан соком, я отдал ей припасённую танхулу.

— Мэймэй[1], что ты здесь делаешь? Разве послушникам можно бродить, где вздумается?

— Старший брат, ты никому не расскажешь?

— Никому.

— Поклянись на мизинчиках!

— Ладно!

Сяо Мяо достала из рукава розовую ленту с маленьким колокольчиком.

— Мама дала мне её для Царапки. Царапка любит играть. Она долго сидит в засаде и р-р-раз! Прыгает на добычу! Вчера повар Ли испугался и разлил целый котёл супа. Такой трусливый! Повар Ли очень ругался, и мама тоже ругалась. Она сказала надеть на Царапку колокольчик, так её сразу заметят. Но Царапка не хочет колокольчик. Она убежала от меня. Слугам нельзя подходить к пруду Тысячи звёзд, старший брат, пожалуйста, не рассказывай никому!

Я серьёзно кивнул:

— Ладно. Надевай ленту, пока я держу твою кошку.

Царапка зло на меня посмотрела, но не посмела вырваться. Я ахнул, увидев её глаза: один жёлтый, второй голубой.

— Если я надену ленту, как Царапка будет охотится? Птицы и мыши станут насмехаться над ней!

— Пусть приходит обедать ко мне, — легкомысленно ответил я.

— Старший брат! Ты очень добрый! Вот только… Твой учитель не будет тебя ругать?

— Нет.

— Тогда Царапка придёт!

Когда Сяо Мяо убежала, прихватив Царапку с собой, я остался совсем один. От тишины заложило уши.

У меня не было кошки, не было милой младшей сестры. Не было жены и детей. Даже подруги на одну ночь надоели, я вышвырнул последнюю год или два назад.

Что за убогая жизнь.

Мне дали второй шанс, я хотел, чтобы стало иначе. Я сказал Системе, что умер и мне всё равно, но это неправда.

Я хочу жить. Мне страшно, когда я думаю о пустоте.

Если бы не Система, я бы стал хорошим учителем. Вёл мирную жизнь в горах и искал путь к вознесению. Ушёл бы поглядеть мир. Я никогда не видел море. Я мог бы дойти до побережья. Или вернуться в Поместье луны́ шелкопрядов. Здесь у Вэй Шуи есть семья, она могла бы стать моей.

Если бы не Система.

Я должен избавиться от неё.

Чжан Син мог бы прожить мирную жизнь. Или любую, какую хотел. Он хороший ребёнок, Вэй Шуи не успел превратить его в монстра.

От ежедневных заданий нужно избавиться.

Что я должен сделать ещё — понять, кто играет против Вэй Шуи. В книге не было об этом ни слова. Мальчишка, что принёс в Летний дворец «Потаённую сутру» уже мёртв. Каким будет следующий шаг?

Система сказала, что мир изменился. Связано ли это со мной или чем-то ещё?

Столько вопросов, столько мыслей. У пруда Тысячи звёзд хорошо думалось. Я сидел бы здесь дольше, но спускаться в темноте опасно, я вернулся в Летний дворец с последним лучом солнца.

Ученики всё ещё сидели в Зале усердия и переписывали правила. Глядя на измождённые лица, я почувствовал себя злодеем. «Я стал бы хорошим учителем». Ну, конечно.

— Почему вы всё ещё здесь?

— Учитель Вэй, вы не сказали, когда нужно закончить.

Я едва сдержался, чтобы не дать себе по лбу.

И всё же я Вэй Шуи.

— Надеюсь, вы хорошо усвоите этот урок и учителю больше не придётся стыдиться. Идите.

Я развернулся и вышел, мысленно ругая себя.

Тётушка Бо, старшая из дворцовых слуг, пообещала позаботиться о горячем ужине.

— Учитель Вэй, вам принесли несколько свёртков. Эта служанка оставила их в ваших покоях.

— В следующий раз отдайте мне лично.

Я постарался выглядеть недовольным и злым. Не хотелось, чтобы с помощью слуг мне принесли в комнату какую-нибудь дрянь.

В этом мире определённо проблемы с приватностью. Позволят ли младшему учителю Ордена нанять отряд солдат для охраны?

Глава 21

Свёртки прислал старший брат Шэн.

«Крошка Шуи, этот никчёмный старший брат не смог отыскать Небесное сокровище божественной черепахи Линли. Прошу, расскажи о нём больше. Я также не прекращу поиски. Пока же прими эту шпильку, старший брат будет рад, зная, что ты носишь её. Она поможет тебе на пути совершенствования.

Мне пора возвращаться в поместье. Не забудь написать уважаемому отцу и второй матушке, они будут рады. Ли Шаосянь — мой помощник в городе Жемчужных облаков, обращайся к нему, он сделает для тебя всё.

Старший брат Шэн».

Я осторожно погладил письмо и убрал его в отдельный ящик. Раз я уже встречался с Вэй Шэном — это письмо немного и для меня.

Шэн-гэ постарался, он нашёл несколько книг, о которых я спрашивал торговцев. Мне нужно больше настоящих знаний о мире, воспоминания из книги неполны и неточны.

В другом свёртке оказалась шкатулка из ароматного сандала, украшенная резьбой. Внутри лежали две шпильки с лунным камнем, простые и строгие.

Я улыбнулся и немедленно взял одну, чтобы заколоть волосы. Лунный камень впитывал силу Неба и Земли, а после отдавал её своему владельцу. К тому же он успокаивал ци. Этот камень очень полезен.

Что касается Небесного сокровища божественной черепахи Линли, я случайно вспомнил его. Эта вещица мельком упоминалась в книге, но даже главный герой не смог её отыскать. Говорилось только, что это защитный артефакт немыслимой силы.

Я раскладывал книги, когда из галереи раздались тихие шаги и застыли у входа в покои. Я подождал с минуту, но никто не вошёл.

Я осторожно подошёл к двери и распахнул её. Перед дверью застыл Чжан Син.

— Ученик Чжан? Что ты тут делаешь? Подслушиваешь?

В груди вспыхнула злость. Маленький злодей что-то замыслил!

Чжан Син протянул мне сандаловую шкатулку.

— Учитель Вэй, это прислали сегодня. Этот ученик благодарит уважаемого шибо[2] за благосклонность, но считает себя недостойным такого подарка.

Я беззастенчиво заглянул в шкатулку. На тёмном шёлке лежала пара детских заколок с лунным камнем. Глупый Шэн-гэ; старший брат решил, что Чжан Син — мой личный ученик.

Вэй Шуи никогда не согласился бы с этим.

Я заставил себя разозлиться.

Кровь застучала в висках. Жаркая волна на миг захватила сознание. Пальцы сами сжались в кулак.

— Ты смеешь отказываться от подарков семьи Вэй?!

Чжан Син отступил.

— Этот ничтожный не посмел бы оскорбить семью Вэй. Может ли ученик принять подарок и передать его в храм или учитель выберет более достойного ученика?

Голос Чжан Сина стал выше. Руки, держащие шкатулку, дрогнули.

С каждым словом он говорил всё тише.

Я слишком вжился в роль. Из наигранной злость стала совсем настоящей. Я выдохнул, заставляя