– Слышал, – помрачнел Иса, – мне вчера на дачу звонил Гулам.Он и рассказал. Такое несчастье. Бедная женщина. Уже нашли того, кто в неестрелял? Гулам сказал, что какой-то подлец два раза в нее выстрелил.

– Пока не нашли. Но найдут, – уверенно сказал Измайлов. – Азачем тебе звонил Гулам?

– Он вчера был в городе. И ночью возвращался обратно в Кубу.Поэтому попросил меня утром заехать на дачу к его старшему брату и забратькакие-то вещи. Я утром успел заехать и забрать. Его брат живет недалеко от нас.

– Гулам вчера приезжал в город? – удивился Борис. – Он мненичего об этом не говорил.

– Приезжал, – ответил Иса, – мы вчера с ним говорили. Я весьвечер был на даче, и он мне туда позвонил. Я ему предлагал ко мне при-ехать, ноу него были какие-то свои дела.

– Это наш садовник, – пояснил Измайлов, взглянув на Дронго.И очень тихо добавил: – Он почти никогда не приезжает в Баку. Говорит, чтогородская суета не для него. А вчера приехал и нам не сообщил. Странно. Нужнобудет с ним переговорить.

– Валида его знала?

– Прекрасно знала, – мрачно ответил Борис, – если вы имеетев виду, могла она открыть ему дверь или нет. Разумеется, могла. Когда онаоставалась в нашем доме в Красной Слободе, он всегда приносил ей свежихфруктов, хотя он на самом деле человек мрачный, неразговорчивый. Но к ней онотносился нормально. Он вообще человек замкнутый, любит охоту, рыбалку, своедело, хорошо знает леса, но к людям почему-то относится хуже, чем к своимохотничьим собакам.

– Извините, что я вмешиваюсь, – вставил Иса, – но он ко всемлюдям относится неплохо. Такой у него характер. Говорят, что у злого садовниканичего не будет расти. Земля чувствует характер человека. Просто он немногозакрытый человек, привык жить сам по себе.

– Он давно работает у вашего дяди? – уточнил Дронго.

– Лет десять или пятнадцать, – ответил Измайлов, – он пришелк нам после смерти другого садовника, который работал еще с моим дедом –Борисом Ибрагимовичем. А потом с нашим дядей.

– И он все время живет в Красной Слободе?

– Нет, в самой Кубе. Он лезгин и живет на другом берегу,чуть выше. Там, где есть несколько семей лезгинов. Они ведь сунниты, а живущиев Кубе азербайджанцы в основном шииты.

– Это как-то проявляется? У них бывают стычки, столкновения?

– Никогда. Никто даже точно не знает, кто лезгин, а ктоазербайджанец. И тем более никто не спрашивает, к какому религиозному течениюпринадлежит человек. Если ходит в Ардебильскую мечеть, значит, мусульманин. Акем он себя считает – шиитом или суннитом, – это не так важно.

– Это в Кубе неважно. А в Багдаде за это убивают, – напомнилДронго.

– Ну и напрасно, – пожал плечами Борис, – я никогда такиевещи не понимал. Вот в Северной Ирландии католики и протестанты уже сколько летвоюют друг с другом. Такая цивилизованная нация, входит в составВеликобритании. Что вам еще нужно? Вместо этого по-прежнему ненавидят другдруга. Или баски в Испании. Ну какая независимость вам еще нужна, когда иИспания, и Франция уже отказались и от своих границ, и от своей национальнойвалюты и даже создали единый парламент. Что еще вам нужно? Выбирайте своихдепутатов в Европарламент и принимайте нужные решения. Я действительно этого непонимаю. Или когда мусульмане убивают друг друга только потому, что одни шииты,а другие сунниты. События полуторатысячелетней давности проецируются насегодняшнюю действительность. Не понимаю…

– Это «родимые пятна» цивилизации, – угрюмо заметил Дронго,– а остальные конфликты разве не несут на себе отпечаток подобного безумия?Вспомните, сколько конфликтов на территории бывшего Союза.

Измайлов промолчал. Он смотрел в окно. Дорога проходиларядом с побережьем и только через несколько часов, уже у города Дивичи, уходилав горы, к Кубе. Многие бывшие граждане Советского Союза даже не подозревали,что в их большой стране был город, названный так же, как и легендарный Островсвободы. Это был город Куба в северной части Азербайджана. Основанный всередине пятнадцатого века город стал столицей известного Кубинского ханствауже к концу восемнадцатого века, когда правитель ханства – Фатали-хан – началсвою борьбу против иранского шаха, опираясь на помощь северного российскогососеда. При этом Фатали-хан сумел объединить практически все северныеприкаспийские земли до Ардебиля. В качестве его союзника выступал грузинскийцарь Ираклий Второй. Но после смерти Фатали-хана его государство распалось, а вначале девятнадцатого века Кубинское ханство было присоединено к России.

Еще при жизни Фатали-хана в самой Кубе проживалиазербайджанцы и лезгины, аварцы и курды, начали селиться горские евреи, которыепостепенно образовали на другом берегу реки Кудиалчай свой отдельный городок,названный Красной Слободой. Город был известен на Востоке своими неповторимымикубинскими коврами. На азербайджанском этот город назывался с более звонким К искорее произносился как «Губа», но в русском языке название города традиционноначиналось с буквы К. Куба стала известна уже после распада Советского Союзаеще и благодаря Красной Слободе, в которой компактно проживали горские евреи. Кэтому времени многие из них стали достаточно состоятельными людьми, известнымидалеко за пределами своей республики. Некоторые из них уезжали в Израиль, нобольшинство предпочитало работу на просторах бывшего Союза, обосновываясь вМоскве, Санкт-Петербурге, Ташкенте, Киеве и Баку.

У одной из бензоколонок водитель остановил автомобиль. Бориспредложил выпить чаю. Пока они пили чай, машину заправили бензином и помыли.Теперь она сияла как новенькая. Иса подошел к ним, присел рядом на стул.

– Сколько лет вы работали с Семеном Борисовичем? –поинтересовался Дронго.

– Больше восьми лет, – ответил Иса, – я пришел к нему тогда,когда от него ушел старый водитель Гашим. Ему было уже под семьдесят, и глазапочти ничего не видели. Но он жив до сих пор. Живет в своем доме на берегуморя.

– Он работал с дядей лет тридцать, – оживился Борис, – апотом решил уйти на пенсию. Хотя нашего дядю он устраивал, но ему уже былотяжело работать водителем. И тогда мы нашли нового водителя через нашихсоседей. Иса оказался настоящей находкой для дяди Семена. Он все знал и всеумел делать. К тому же у него высшее образование.

– Окончил заочно политехнический, – усмехнулся Иса, – ноинженер из меня не получился. Да и время было дурацкое. Ничего путного мне непредлагали. С девяносто первого по девяносто девятый я только менял разныеместа работы. Даже заместителем главного инженера успел поработать. Везде былоодно и то же. Какие-то непонятные кооперативы, жулики, отмывание денег,подозрительные махинации. Я на все плюнул и ушел. Нужно было как-тоустраиваться в жизни, чтобы спокойно существовать. А Семен Борисович сразупредложил триста долларов. Потом постепенно поднял до пятисот. Что мне еще былонужно? О такой зарплате я даже не мечтал. Вот я и остался.