Поразительно, но Агентство выбирает проекты для финансирования, руководствуясь всего двумя простыми правилами[108]. Во-первых, проект должен развивать/углублять фундаментальную науку, а во-вторых, приносить практическую пользу. Лучшими считаются разработки, удовлетворяющие обоим критериям. Эти правила позволяют избегать сугубо теоретических проектов с узкими прикладными свойствами, а также чрезмерно практических, но мало что дающих для развития науки. DARPA позаимствовала эти правила у Луи Пастера, который двигал вперед фундаментальную науку и попутно решал прикладные проблемы — такие, например, как сохранение (консервация) продуктов питания и предотвращение распространения туберкулеза[109].

Правила разграничения помогают и в диагностировании широкого спектра состояний — от иммунодефицита и глютеновой энтеропатии до опасных инфекций у маленьких детей и многих других патологий[110]. Правила разграничения позволяют медикам быстро принимать решения в ситуациях, когда промедление грозит пациенту смертью. Так, ежегодно в отделениях неотложной медицинской помощи на всей территории США фиксируется более двух с половиной миллионов обращений граждан с острыми приступами головокружения[111]. Лишь малая часть обратившихся — пациенты с редкой формой инсульта, которая по симптомам почти неотличима от обычной вирусной инфекции. В таких случаях критически важно быстро определить, инсульт это или инфекция. Различить их можно с помощью магнитно-резонансной томографии (МРТ), но очередь на это исследование растягивается на часы, а то и на сутки.

На смену трудоемкой процедуре МРТ пришел недавно разработанный тест, состоящий всего из трех правил, которые врач может применить прямо у койки больного. Конечно, они слишком заумны для простых смертных (одно, например, предполагает специфический замер синхронного движения глазных яблок), однако любой врач в два счета усвоит эти правила. По точности результата этот тест не уступает МРТ, а на его проведение требуется всего одна минута. Правила разграничения, кроме всего прочего, дешевы в применении, и это решающее преимущество, например, с точки зрения управления расходами на здравоохранение. Упомянутые простые правила позволяют врачам не отправлять пациентов на МРТ, затраты на которую во многих больницах США достигают или даже превышают тысячу долларов.

Правилами разграничения легко пользоваться. Рассмотрим случай клинической депрессии: согласно оценкам, ее жертвами в мире ежегодно становятся триста пятьдесят миллионов человек, и миллион из них совершают самоубийство[112]. При столь широкой распространенности депрессия часто меняет обличья, и из-за разнообразия проявлений ее иногда невероятно трудно диагностировать. Клиническая депрессия может давать такие неявные и противоречивые симптомы, как переедание (или недоедание), постоянные или продолжительные боли, недосыпание (или пересыпание), проблемы с пищеварением и хроническая нерешительность[113]. Депрессию трудно распознать даже врачам-психиатрам, которые проводят с пациентами долгие специально структурированные беседы или руководствуются подробно расписанными методическими инструкциями по диагностике. Протоколы психиатров очень сложны, они отпугивают неспециалистов, и неудивительно, что их не решается применить, скажем, школьная медсестра или армейский капеллан, чьи подопечные вполне могут страдать от депрессии. Однако недавно разработанный инструментарий для диагностики депрессий опирается на четыре простых правила, сформулированных в виде вопросов, которые можно задать пациенту всего за минуту: 1) плакали ли вы в течение последней недели больше, чем обычно; 2) испытывали ли вы в течение последней недели разочарование в себе или ненависть к себе; 3) ощущали ли вы в течение последней недели, что при мысли о будущем у вас опускаются руки; 4) приходила ли вам в течение последней недели мысль о том, что в жизни вы потерпели поражение? Пациенты, отвечающие «да» на все четыре вопроса, скорее всего, страдают клинической депрессией, и более чем в 97 % случаев эти правила помогают поставить верный диагноз[114].

Правила разграничения гораздо проще понять и донести до других, чем результаты сложных статистических исследований. Дипломированные врачи обладают обширными профессиональными знаниями, но лишь немногие из них сведущи в статистике. В рамках одного исследования ста шестидесяти гинекологам задавали следующий вопрос:

Если вы знакомы со статистикой в той же мере, что и большинство людей, вы, должно быть, затруднитесь ответить на данный вопрос. И даже если в конце концов ответ будет найден, вы потратите на его поиск свое драгоценное время. А правильный ответ — «У этой женщины с вероятностью более 90 % нет никакого рака молочной железы» — затруднился бы с ходу дать даже врач-специалист[116]. Между тем больше половины участвовавших в исследовании гинекологов посчитали, что из десяти женщин, чьи тесты дали положительный результат, по меньшей мере восемь страдают раком молочной железы, — прямо скажем, малоприятная новость для пациентки, у которой, скорее всего, нет этого заболевания. Пускай врачи много всего знают, но ведь и они всего лишь люди. Сложные модели иногда превращают простую статистическую задачу в нечто невразумительное и выдают результат, который трудно понять и тем более объяснить другому человеку, отчего порой возникают опасные недоразумения. Правила разграничения, напротив, способны превратить статистические данные в основу для принятия решений.