В судебных драмах кульминация чаще всего наступает в момент, когда судья возвращается в зал для оглашения вердикта. Однако это всего лишь одно решение в ряду тех, от которых зависит, восторжествует ли правосудие. В большинстве стран судья должен решить, какую меру пресечения применить к подозреваемому: заключить ли его до суда под стражу или выпустить под залог (то есть разрешить внести определенную сумму в качестве гарантии того, что он не скроется от суда и будет являться на все последующие судебные заседания)[95]. В Соединенных Штатах ежедневно дожидаются суда за тюремной решеткой порядка пятисот тысяч человек, а это 20 % от числа всех заключенных в тюрьмах страны. В мире же каждый день примерно три миллиона человек сидят в заключении, хотя не находятся под судом и не признаны виновными.

Выпуск под залог — решение очень ответственное. С одной стороны, отпущенный под залог подозреваемый может быть опасен для невинных потерпевших и общества в целом. Он способен совершить еще одно преступление, скрыться от суда или начать запугивать свидетелей. С другой стороны, заключение подозреваемого до суда тоже влечет за собой определенные издержки — как для него самого, так и для общества в целом. В масштабах общемировой судебной практики срок досудебного содержания подозреваемых под стражей составляет в среднем полгода, а в некоторых странах растягивается на несколько лет. Содержание под стражей до суда лишает обвиняемого возможности выполнять семейные, общественные и трудовые обязанности. Как показало проведенное в Англии исследование, половина мужчин и две трети женщин, имевших на момент ареста работу, теряли ее, если их оставляли под стражей до суда[96]. Чаще всего именно в тюрьме молодые люди окончательно встают на преступный путь и проходят свои первые «криминальные университеты»: согласно одному исследованию, несовершеннолетние правонарушители, которых до суда содержали под стражей, впоследствии были более склонны к рецидивам, чем их сверстники, отпущенные под залог[97]. При этом у первых в три-четыре раза больше риска получить тюремный срок, чем у вторых, хотя криминальное прошлое у тех и других одинаковое. Кроме того, сроки наказания у содержавшихся под стражей обычно оказываются в два-три раза длиннее, чем у тех, кто был выпущен под залог[98]. Тюрьма и так-то место малоприятное, но во многих странах обвиняемым, которым отказали в залоге, она грозит еще и насилием, болезнями и пытками.

Для судей выбор между залогом и содержанием под стражей всегда сложен. Чтобы оценить связанные с ним риски, судья мог бы принимать в расчет множество факторов, в том числе обстоятельства инкриминируемого обвинения, прошлые судимости и аресты, ранее выданные (неисполненные) ордеры на арест, прошлые случаи неявки в суд и факты совершения насильственных действий, постоянство трудовой занятости и проживания, общественные и семейные связи, финансовое положение, психическую вменяемость, склонность к злоупотреблению алкоголем и наркотиками, а также характер и личные качества[99]. Теоретически судьи при вынесении решения о мере пресечения должны руководствоваться определенным набором факторов, предусмотренных в статуте для судей, либо подробно расписанными на этот случай моделями оценки рисков. На практике же они выносят решения о залоге, руководствуясь несколькими простыми правилами. Как показало одно исследование, 95 % решений о выпуске зависят от ответов на три простых вопроса: 1) ходатайствует ли обвинение за условное освобождение под залог или возражает против залога в принципе; 2) налагались ли судьей условия освобождения под залог ранее в данном судебном процессе; 3) настаивали ли предыдущие суды на содержании данного подозреваемого под стражей[100]. Если ответ на любой из этих вопросов положительный, велика вероятность того, что судья назначит высокий залог или вообще откажет в нем. Что ни говори, а судьи действительно руководствуются простыми правилами.

На первый взгляд, эти правила судей совершенно не похожи на правила, помогающие пчелиной семье искать место для нового гнезда, или те, что подвигали ранних иезуитов к поиску новых форм миссионерского служения. Однако при всей очевидной несхожести простых правил, применяемых в разных сферах, мы установили, что эффективные простые правила неизменно попадают в одну из шести категорий. Правила различаются по типу действия, по времени действия и по легкости их освоения. В этой главе мы сосредоточимся на трех типах правил, которые оптимизируют решения, помогая структурировать выбор варианта и определиться с дальнейшими действиями. Эти правила работают, поскольку легки в применении и дают возможность быстро принимать верные решения во многих жизненных ситуациях.

Базовая разновидность правил принятия решений — правила разграничения. Они помогают сделать выбор между двумя альтернативными вариантами: например, отпустить подозреваемого под залог или оставить под стражей. В ситуациях, когда вариантов много, правила разграничения помогут отделить возможности, которыми стоит воспользоваться, от тех, что не заслуживают внимания. Два других типа правил принятия решений — правила приоритизации и правила отмены действий — требуются нам реже, к тому же их труднее освоить, чем правила разграничения. Правила приоритизации расставляют по степени важности варианты распределения ресурсов — как в ситуациях, когда нужно решить, в какой очередности оказывать помощь раненым или на какие статьи направить средства стартапа. Правила приоритизации особенно полезны в случаях, когда нехватка ресурсов или времени не позволяет сделать все, что полагается, или когда существуют противоположные мнения о том, что следует делать. Правила отмены действий подсказывают, в какой момент нужно изменить решение на противоположное. Они могут задать временной ориентир — определить срок, когда необходимо продать акции, прекратить поиски брачного партнера или начать спуск с коварной горной вершины.