Этим летом Трент приходил редко. Зато мы с Сиджей прекрасно проводили время: вставали, когда солнце было уже высоко, вместе завтракали и выходили полежать во дворе. Сиджей намазывалась маслом, которое ужасно пахло и на вкус было еще хуже, но я слишком сильно ее любила, чтобы отказать себе в удовольствии ее облизывать. А еще я обожала рядом с ней дремать.

Иногда моя девочка лежала во дворе весь день напролет и заходила в дом только для того, чтобы сходить в туалет и постоять на плоском ящичке. Я не понимала, зачем она вставала на него так часто, ведь каждый раз это ее расстраивало.

Однажды, в очередной раз выходя из дома во двор, мы увидели Глорию, которая лежала на подстилке рядом с тем местом, где мы загорали.

— Глория! Что ты делаешь в моем бикини?

— А что, мне очень идет. Даже больше, чем тебе.

— Фу! На кого ты похожа!

— Я похудела на одиннадцать фунтов. И если я худею, то вес не возвращается.

Сиджей издала громкий звук от бессилия, сжала кулаки, развернулась и пошла в дом.

— Идем, Молли, — сердито сказала она. Я виновато опустила голову и молча засеменила за ней. Она прошла прямиком в свою комнату, а потом зашла в ванную и включила душ. Я лежала на коврике и учащенно дышала. Я переживала за нее, потому что слышала, как она плачет. Моя девочка была расстроена.

Однажды Сиджей посадила меня на переднее сиденье, и мы поехали кататься. Потом приехали к Тренту, и я играла во дворе с Рокки. Двор Трента был меньше, чем у Сиджей, но его главной достопримечательностью был Рокки.

— Огромное спасибо за помощь, — поблагодарила его Сиджей.

— Не за что. Рокки нужна компания — он скучает по мне, когда я на работе, — ответил Трент. — Я говорил тебе, что меня назначили младшим менеджером?

— Ух ты! И что, теперь тебе выдадут бумажный колпак?

Рокки перестал играть со мной и подбежал к Тренту.

— Да нет… Я имею в виду, что я еще не окончил школу, а мне уже доверяют… Ладно, неважно, — вздохнул Трент.

— Извини, глупая шутка. Я очень горжусь тобой.

— Ну да, конечно.

Рокки тыкал носом в Трента.

— Да нет, правда горжусь, — повторила Сиджей. — Ты очень талантливый. Не зря тебя назначили старостой в классе. Ты можешь добиться всего, чего захочешь.

— Не всего.

— О чем ты?

— Ни о чем.

— Трент?

— Расскажи мне лучше про свою поездку.

— Ой, жду с нетерпением! — воскликнула Сиджей. — Мой первый круиз в жизни!

— Смотри, не столкни Глорию в воду — это запрещено правилами.

— Не переживай, вряд ли мы вообще будем встречаться на борту.

— Ладно, удачи.

Я не удивилась, когда Сиджей оставила меня у Трента — она иногда привозила меня поиграть с Рокки, да и Рокки частенько приезжал к нам. Однако через несколько дней я начала волноваться и подошла к Тренту за объяснениями, тыкая в него носом.

— Что, Молли, скучаешь по Сиджей? — спросил Трент, обхватив мою голову ладонями. Я завиляла хвостом, услышав ее имя — да, давай же скорее поедем домой!

Рокки не понравилось, что Трент занялся мной, и он запрыгнул мне на спину. Я повернулась к нему, обнажив зубы, и тогда он повалился, подставляя мне свое брюхо. Пришлось залезть на него сверху и слегка погрызть.

Однажды ночью я услышала, как Трент произнес: «Сиджей!» — будто она была здесь, но когда я забежала в его комнату (я спала отдельно, потому что Рокки ревновал), то увидела, что он один.

— Молли, хочешь поговорить с Сиджей по телефону? На, Молли, слушай.

Он протянул мне пластмассовую игрушку. Я обнюхала ее. Да, это был телефон. Я и раньше такие видела, но мне никогда не предлагали с ними поиграть.

— Поздоровайся, — сказал Трент.

Я слышала странный тихий звук и смотрела на телефон, навострив уши. Потом Трент поднес его к своему лицу.

— Она узнала тебя! — В его голосе звучала радость.

Почему-то люди часто радуются, разговаривая с телефоном, хотя лично я считаю, что поговорить с собакой намного интереснее.

Поведение Трента показалось мне очень странным. Я приуныла, ведь меня зря заставили думать, будто Сиджей в комнате. Я отошла и со вздохом улеглась в ногах кровати. Рокки сразу же лег рядом, положив голову мне на живот. Он чувствовал мое настроение — мне было грустно, даже несмотря на то, что он рядом. Я скучала по моей девочке. И все же каким-то образом я знала, что Сиджей вернется. Она всегда возвращалась за мной.

В один прекрасный день Трент не пошел на работу. Вместо этого он спустился в подвал и начал играть: кряхтел, поднимая и опуская тяжелые предметы. Затем принял душ и долго выбирал одежду в своей комнате. Его нервозность передалась и Рокки, причем намного раньше, чем мне. Потом Трент вышел в гостиную и начал беспокойно по ней расхаживать, то и дело поглядывая в окно; Рокки бегал за ним по пятам. Мне надоело на это смотреть, и я растянулась на коврике в гостиной.

Нервозность Трента достигла предела. Рокки встал лапами на подоконник, чтобы выглянуть наружу. Любопытство заставило меня подняться с коврика. И вот открылась входная дверь.

— Привет, Рокки, привет, Молли! — Это была моя девочка. Я начала скулить и кружиться у ее ног, а когда она наклонилась, чтобы меня погладить, то кинулась целовать ее в лицо — я была безумно счастлива ее видеть. Когда она встала, я попыталась на нее запрыгнуть, чтобы снова поцеловать в лицо, а она схватила и обняла меня.

— Молли, ты — дудель-шнудель, но вовсе не пудель, — с любовью сказала она мне. Когда ее руки касались меня, моя кожа под шерстью покрывалась счастливыми мурашками.

— Привет, Сиджей. — Трент протянул к ней руки, но вдруг замер. Она рассмеялась и бросилась обнимать его.

Рокки был так заведен, что носился по всему дому, запрыгивая на мебель.

— Эй, успокойся, — смеясь, сказал ему Трент, однако Рокки, не почувствовав в его голосе серьезности, продолжал носиться по дому, как слетевшая с катушек собака. Я не отходила от Сиджей.

— Хочешь перекусить? У меня есть печенье, — предложил Трент.

Мы с Рокки замерли — печенье?

— О, нет, — сказала Сиджей. — Я растолстела, как свинья. Ужасно вкусно кормили.

Трент выставил нас с Рокки во двор поиграть, но я так соскучилась по Сиджей, что спустя какое-то время начала шкрябать дверь, и мать Трента нас впустила. Трент и Сиджей сидели рядышком на диване, я подошла и свернулась у ее ног. Сиджей держала на коленях свой телефон.

— Вот это наша каюта, — рассказывала Сиджей.

— Ничего себе! Такая огромная.

— Да, просто супер. У нас был общий зал, и у каждой собственная спальня и ванная. Не знаю, заметил ли ты, но мы с Глорией прекрасно ладим, когда не видим друг друга.