если мы не воспроизведем фундаментальную науку, мы у себя вырежем что-то страшно важное, без чего просто многое исчезает. А второй момент – это практикоориентированность, т.е. это сценарии и проекты, которые, о чем я говорил, связаны с формированием новых кластеров и новых отраслей промышленности, потому что они уже видны. Мы когда обсуждали эти вопросы с представителями физико-технологического института имени Иоффе, то они на слуху, например, такая отрасль формируется – наноалмазы, где до настоящего момента приоритеты у нас, но уже потихоньку все захватывает Китай, потому что Китай, начиная с 2010 года – и это говорят уже все, и эксперты, и экономисты – он переходит от системы догоняющей индустриализации к системе опережающей. Они очень хорошо осуществили политику релокации, т.е. вернули тех ученых, которые у них были в американских и европейских вузах, сформировали под них кафедры. И ученые физико-технологического института, которые на переднем крае в целом ряде областей, говорят: еще 5-7 лет, и это все необратимо испарится и исчезнет. И это, на мой взгляд, важнейший вызов. Почему?

Потому что за этим стоит перспектива создания новых индустрий, которых мы не знаем, где будет генериться основная стоимость во всем мире, и плюс к этому, карта этих индустрий – это и есть то, что нужно сегодня для развития и высшей школы, и средней. Почему? В Москве мы создали целый ряд различных инновационных учреждений – опять возвращаюсь к уровню среднего образования – например, Школу генеральных конструкторов еще до того как Владимир Владимирович Путин – некоторые даже люди говорили, что он подслушивает, когда он поставил вопрос о восстановлении института генеральных конструкторов, где с детьми, начиная с подросткового возраста и в старшей средней школе можно обсуждать, что это за тип деятельности, и что для этого надо. Ведь на самом деле мы находимся в какой ситуации с точки зрения среднего образования – мы не понимаем, какие типы профессиональных революций произойдут в ближайшее время, а это важнейший вопрос. Т.е. какие изменения происходят в профессиональных полях: как изменилось инженерное образование, потому что у нас здесь огромные упущения. Мы на чем остановились в период кризиса, который на мой взгляд не закончился, а все усиливается, что бы ни говорили разные люди – это то, что нам не хватает инженеров.

У нас очень много юристов и экономистов, но у нас нет инженеров, но при этом в инженерном образовании мировом – в Массачусетском технологическом институте, в Олен-колледже – произошли огромные принципиальные изменения, которые нам не известны просто. У нас просто они не известны. И с этой точки зрения, это – важнейший вызов. Дальше я еще какую интересную вещь хотел сказать.

Вот, скажем, чем занимается Евросоюз. Евросоюз проводит такую очень интересную работу, и несколько докладов они выпустили: с какой скоростью происходит оборот знаний в разных отраслях. Как, например, в фармацевтике, с какой скоростью новое знание доходит до технологии. И ими было зафиксировано, что область, в которой медленнее всего происходит оборот знаний – это образование, и были построены специальные мэньюэлы (руководства), как это делать. Они говорят простую вещь: педагог, обычный педагог, он изолирован от исследовательской работы. Он вроде бы работает со знанием, но он пересказчик чужого знания. Если он не включен в труд – хоть каким-то образом – получения знания, то он не может ребенку объяснить, как формируются знания. И тогда за счет этого закладывается огромное отставание, т.е. если мы всерьез, не при помощи метафор – хотя метафора тоже чудесная вещь – обсуждаем экономику знаний, значит ребенок, а дальше – учащийся, а дальше – взрослый человек – должен уметь работать со знаниями. И здесь одновременно происходят огромные антропологические сдвиги, и сдвиги, которые происходят в том числе в системах новых технологий, потому что сейчас мы живем в системе семантического веба, но все основные интернетразработческие фирмы, они говорят, что мы находимся на этапе формирования эпистемической волны. Это означает следующее. Сейчас в чем основное достижение новых технологий, это – поисковики. За последних три года улучшились поисковики. Это – семантический веб. А дальше появляются экспертные системы, где вы можете разобрать, договориться, что происходит со знанием, и как его использовать. В частности одна из инициатив в системе инновационного московского образования – это создание своеобразного эпистемонета или эпистемотеки, где школьник может использовать интернет для того, чтобы получать экспертную оценку своих гипотез. Т.е. разбираться с тем, как устроено знание.

Это тоже очень важный момент, потому что я говорил про метапредметы, но с этой точки зрения, один из важнейших вопросов – это так называемые технологии метакогниции или метапознания, которые позволяют ответить на вопрос: а как ученые собственно осуществляют исследовательский труд.

Щербачев О.В.: Эвристика…

Громыко Ю.В.: Если брать книги известного философа Степина, то это не совсем эвристика. Почему? Потому что ответить на вопрос: а как устроена научная дисциплина, как, например, устроена экономика. Или, например, прав Полтерович или не прав, когда говорит, что экономика это вообще не наука, а это набор аксиоматических положений, и чем, скажем, это отличается от физики. С другой стороны, известно, что в физике есть такая вещь, как научный предмет, т.е. там онтологии, модели, систематизация знаний, они вообще пригнаны каким-то хитрым образом друг к другу, но следовательно вопрос о том, какую формируют исследовательскую гипотезу ученые… Ведь на что работают и Евросоюз, и Китай, и японцы, и американцы? У них возникают в том числе направления, где они в исследовательский труд – не специализированную работу – в исследовательский труд начинают включать на ранних этапах школьников. В Москве тоже была создана департаментом образования замечательная школа «Интеллектуал», где действительно…, причем не для вундеркиндов, потому что у вундеркиндов другие проблемы, о которых в свое время выдающийся русский советский психолог Выготский сказал, что у вундеркиндов все будущее в прошлом. А это особый тип детей.

С этой точки зрения, на мой взгляд, можно утверждать, что для рывка образования, для превращения образования в средство, которое может за собой потащить инновационное производство, быть ориентированным на развитие все есть. Потенциал есть. Более того, я на что бы обратил внимание. Мы сейчас еще в какой ситуации находимся? Мы находимся в ситуации, где у нас происходит разрушение сельской школы, а это гибельно для территории. Вот это я считаю, то, что ряд представителей Министерства говорят: зачем школа, там мало детей, давайте их сократим – вот это я считаю преступлением, потому что в условиях сокращающейся (есть известное исследование по