всего Лев Семенович Выготский и соответственно Василий Васильевич Давыдов, но с другой стороны, это то, о чем в свое время говорил Дьюи, когда он формулировал идею экспериментального образования и утверждал, что заскорузлое догматизированное образование, когда педагог в упор не видит ребенка и не может вообще с ним актуально работать – это, в общем-то очень разрушающая вещь. И с этой точки зрения, надо сказать, что нами за 20 лет был сложен очень интересный подход в инновационном образовании. С этой точки зрения, поездки по всему миру, участие в разнообразных конференциях, позволяли утверждать, что инновационное образование в Москве является одним из лучших в мире. Т.е. это не все образование, это образование, работающее по вполне определенной технологии, которая предполагает создание программ развития школ, в котором участвует директор школы, педагогический коллектив, научный руководитель – но этот так называемый, специально сформулированный и найденный стиль работы ученого, который мы называли практикоориентированной наукой, т.е. это не разделение на фундаментальную и прикладную, а когда ученый может анализировать и понимать, что делает педагог, потому что педагогу, который начинает экспериментальную программу или строит новую работу с ребенком, ему нужно вернуть понимание того, что он делает, это достаточно сложный труд. Другое дело, что реализуя в этом году доклад, который мы делали для Фонда «Стратегия-2020», который назывался «Технологически состоятельная модернизация» при работе с большой наукой, я в принципе могу сказать, что о том же рассуждал Капица, являясь практикоориентиорванным ученым, в своих письмах к Сталину, который писал, что для него завод является экспериментальной установкой. Вот нам удалось построить институт научных руководителей экспериментальных площадок и собственно по очень разным направлениям начать формировать и развивать московские школы, желающие в этом участвовать.

Щербачев О.В.: Именно школы?

Громыко Ю.В.: Именно школы. Первый шаг – школы, я отдельно скажу и про педобразование и про ряд других вещей. Именно школы. Т.е. работая с педагогами, директорами школ, научными руководителями, которые являются учеными, как, например, Ирина Леонидовна, которая работает и преподает в МГУ и одновременно работает с экспериментальными школами. Дальше мы решали основную проблему, которую, если возвращаться к Российской Академии педагогических наук, то, как известно, в Российской академии педнаук было три института, которые никак не могли согласоваться друг с другом. Один институт – общей педагогики, другой институт – методики, и третий институт – педагогической психологии. Это три института, которые должны отвечать на три важнейших вопроса: институт общей педагогики – чему учить, НИИСИМО – это методика и НИИ педагогической психологии – какой будет результат. И вот мы собственно эту проблему в московском инновационном образования – я считаю ее фундаментальной проблемой, связанной с содержанием образования – собственно и решали, потому что для этого нужны новые подходы к содержанию образования, потому что весь мир сегодня переживает проблему выхода за рамки коменскианского образования, т.е. Яна Амоса Коменского – величайшего просветителя, величайшего деятеля.

(запись фрагмента отсутствует)

Громыко Ю.В. …построено на идее тотального контроля, так, собственно, построен мировой финансовый капитализм. И дальше он говорит, что есть три института, которые выражают идею тотального контроля. Это школа, сумасшедший дом и тюрьма. Т.е. такая паноптичность, за человеком наблюдают, и в принципе, несмотря на огромный пафос Коменского и Просвещения, потому что высшие образцы развития по Коменскому – это восхождение Господа, но вместе с тем элемент контроля, постоянного наблюдения, паноптичности, оно присутствует в этой системе.

Щербачев О.В.: Прошу прощения, я Вас прерву. Но для того времени это было еще понятно, это был немного монашеский путь. Но очень жестко регламентированный.

Громыко Ю.В.: Но попробовать вырваться за идею классно-урочной системы, т.е. уроков, классов, предметного образования очень сложно. Это одна из проблем, которую мы решали. В частности, это одна из линий нашего движения, нам, с моей точки зрения, это удалось – нами был создан подход, он, кстати, вошел в качестве названия в структуру новых стандартов, поэтому я боюсь его называть, и дальше поясню почему. Это метапредметный подход к обучению. Это что означает? Это означает, что помимо традиционных учебных предметов – это отдельная тоже проблема, как вообще появились учебные предметы. Есть работы на эту тему. В частности, замечательный педагог Ушинский, он говорил, что образование должно быть устроено следующим образом, что вокруг ребенка должны выстраиваться разные дисциплины, предлагая ему то богатство, которое выработало человечество, чтобы он выбирал, и понимал, как он это богатство может использовать – такой бы вокруг него совершался танец. Но это красивая метафорическая…

Щербачев О.В.: Персоноцентраческая.

Громыко Ю.В.: Персоно или даже личностно центрированная, но дальше за этим возникает совсем другой момент. Дальше возникает вопрос: а какова скорость дохождения новых знания до традиционных учебных предметов? Дальше оказывается, что, например, проективная геометрия до сих пор до средней школы не дошла. Т.е. есть скорость обновления знаний, которая совершенно другая. Возникает вопрос: как с этим быть? И нами был разработан такой подход, который связан со следующим, что есть целый ряд образований в человеческом мышлении, в человеческой практике, например, такие как знание, или понятие, или схема. Вот сейчас, скажем, целый разворот и в экономике, и в социологии, и в юриспруденции связан с осмыслением вообще роли схем, т.е. визуальных изображений, которые позволяют сложную ситуацию сразу обрисовать, т.е. это другая семиотика, другой способ работы с человеческим мышлением. Это связано в том числе с вторжение в нашу жизнь интернета – про это я еще отдельно скажу. И с этой точки зрения, можно разрабатывать и формировать метапредметы, например, метапредмет «Знак», где ребенка в том числе на материале традиционных предметов – химии, математики, физики, истории и литературы – с ним можно обсуждать, а что такое знак, как устроен знак. Переворот в начале ХХ века был связан с огромным количеством работ по семиотике. Это и Якобсон, и Флоренский, т.е. огромная группа людей.

Щербачев О.В.: Лосев.

Громыко Ю.В. Да, замечательные работы Алексея Федоровича Лосева по знаку, и его гениальная работа «Философия музыки», где он показывает, что возникновение полутона, которое лежит в основе вообще происхождения музыкальной гармонии – это собственно сложнейшая семиотико-диалектическая конструкция. Но с этой точки зрения, тогда получается следующее, что могут появляться очень странные образования типа метапредметов: знак, задача, проблема, знание, которые позволяют сформировать у школьника рефлексивное мышление – потому что для этого нужно рефлексивное мышление – но оно связано не с тем, чтобы разрушить и отменить предметные формы образования и заместить их какими-то несуразностями, а с тем,