— Она не просто так появилась около старухи, — констатировал Горан. — Включай в наблюдение. Нужно понять, на кого она работает.

Лопата шумно отхлебнул из баночки с энергетиком:

— Может, ни кем? С чего ты вообще к ней прицепился?

Горан не ответил. Как объяснить этому щенку с рыжей нечесаной бородой то, что говорил ему опыт и уверенность, что ничего просто так не бывает.

Он прошел в комнату, уселся в кресло напротив окна: старуха мирно смотрела телешоу и вязала очередную салфетку.

13 апреля, около полудня

гимназия

Санкт-Петербург

Представительное бежевое здание в центре города, с колоннами и арками, широкая лестница, ватага неугомонных воробьев на притихших перилах, Стеша зашла внутрь сразу после звонка на первый урок. Охранник, бегло посмотрев документы, подсказал, как найти кабинет директора. Сколько лет прошло, а, попадая в здание школы, она всегда испытывала благоговение, желание говорить на полтона тише, идти медленнее, осторожнее. Будто в храме.

Огромные стекла, белоснежные горшки с цветами, бесконечные ряды декоративных панно вперемешку с досками почета, информацией для родителей, правилами пожарной безопасности и разлинованной простыней с расписанием.

Полная дама с модной короткой стрижкой встретила ее приветливо.

— Степанда Андреевна, вас словно само провидение к нам направило, — на одном дыхании, без запинки, пропела она, вставая навстречу. — Хотя я, конечно, не суеверна, но иначе и не скажешь. — Она понизила голос: — У нас чэпэ: преподаватель права и обществознания оказалась в больнице, вероятнее всего, в этом учебном школу уже не вернется. Дети остались без подготовки к экзаменам, а для многих это — профиль. Катастрофа. И изменить уже ничего нельзя. Все будущее можем загубить ребятам!

Она страдальчески сложила руки перед собой. Стеша нахмурилась:

— Дело в том, что у меня профильное образование, не педагогическое. И нет соответствующей квалификации для подготовки ребят к ЕГЭ…Я вряд ли…

Директриса прервала ее:

— Но консультации-то вы провести можете! — поспешила успокоить та. — Я проведу вас как юриста пока — нам все равно пришлось бы это делать, в сентябре у нас аккредитация, подтверждение статуса, а это содом и гоморра и моровая язва в одном флаконе, знаете ли… Финансирование я нашла, с отделом образования согласовала. Два часа права в неделю в одиннадцатых, их у нас три. То же самое с десятого по восьмой. Итого двадцать четыре часа. Плюс консультации. Плюс обществознание…Плюс нагрузка по подготовке к аккредитации. Там нужно срочно внести изменения в Устав, проверить приказы и программы на соответствие…Очень много работы, — она обреченно вздохнула, на мгновение забыв о посетительнице. — Это все на два ближайших месяца, а там возьмем вас уже учителем. Ставка есть. В сентябре организует квалификационный разряд.

Стеша задумалась:

— Я не знаю, предупредила ли вас Ираида Семеновна, но у меня еще ВУЗ не закончен. Мне так или иначе придется возвращаться в Москву, защищать диплом и сдавать ГОСы.

— А потом? К нам? — директриса выжидательно улыбнулась.

Девушка замерла, словно проходя черту:

— Я бы хотела жить в Петербурге.

* * *

13 апреля, 13 часов 08 минут

Санкт-Петербург

Георг Иван долго плутал между запертыми на замки подворотнями, в поисках входа в подъезд номер три. Недоумевая, как можно додуматься до такой нелепицы, и отгоняя от себя навязчивое «Ох, уж эти русские», он неустанно напоминал себе, что это — его историческая родина. Что он сам — этот русский. Выход из положения нашёлся в виде молодой девушки с пакетом из супермаркета в руках. Девушка отперла калитку магнитным ключом, покосилась на подошедшего гостя северной столицы:

— Вам к кому?

— К Ираиде Семеновне Эрхард, в двенадцатую квартиру, — Георг впервые посетовал, что забыл русский язык, сейчас бы он вызвал гораздо больше доверия.

Девушка поправила подхваченную порывом ветра прядь чёрных волос, удивленно кивнула в сторону проспекта:

— Так парадное там, вы бы воспользовались домофоном, — посоветовала она на прекрасном английском.

Георг растерялся.

— Я звонил, но домофон не срабатывает, — смущенно пояснил иностранец. Девушке стало жаль беднягу.

— Ираида Семёновна вас ждет?

От заданного в лоб вопроса Георгий Андреевич покраснел.

— Я звонил ей, — он старался по жизни избегать прямого вранья.

Девушка окинула взглядом его тонкий твидовый костюм, белоснежную рубашку и серебристо-алый шейный платок, вздохнула. Толкнув от себя калитку, пригласила пожилого иностранца пройти впереди себя.

Бодро вышагивая перед девушкой на третий этаж, мистер Иван притормозил у обитой чёрным дерматином двери, нажал на чёрную кнопку звонка рядом с золотой табличкой «Звонить три раза».

Темноволосая, покосившись на него ещё раз, отперла дверь квартиры напротив, на той же лестничной площадке, и юркнула внутрь, оставив Георга в одиночестве.

За дверью двенадцатой квартиры послышались шаги и требовательный женский голос:

— Кто?

— Это Георг Иван, я звонил вам вчера, — крикнул он в замочную скважину.

— Идите к чёрту! Я вам сказала это вчера по телефону, повторяю и сейчас, — недовольно пробормотала дама за дверью. Послышались удаляющиеся шаги.

Георг трижды нажал на кнопку звонка:

— Ираида Семеновна, мы могли бы переговорить с вами? — настаивал иностранец.

— Я сейчас полицию вызову! — пригрозила дама. Даже плохое понимание русской речи не помешало зарубежному гостю услышать знакомое слово.

— Пашалуйста, выссслу́шайте мэнья, — Георг умудрился вспомнить всё, что помнил от бабушки-эмигрантки.

— Перстень не продается! — отрезала старушка, решительно отходя от двери. Мистер Иван почувствовал отчаяние.

— Это выгодное предложение, — развёл руками он, — это предложение дома Романовых. Они мечтают вернуть семейные реликвии.

Дверь, обитая чёрной искусственной кожей, осталась глуха к нему.

Мистер Иван медленно спускался по лестнице, соображая, как ещё можно убедить эту женщину встретиться с ним.

* * *

Горан наблюдал из кафе напротив.

Он видел, как темноволосая соседка старухи говорила с иностранцем. Кивала, смотрела то удивленно, то изучающе, потом пропустила внутрь. Объект раскланялся перед ней, будто обязан ей.

«Выходит, они все-таки знакомы», — отметил про себя серб, наблюдая, как девушка пропустила иностранца вперед и закрыла за ними калитку.