— Но в письме Николая речь идет именно о тайнике. Другого значения его слов не может быть. Перстень исследован. Никаких надписей или знаков на нем не обнаружено. Остается тайник под изумрудом.

Драган согласно кивнул.

— 19 век отличается любовью к такого рода безделушкам…

— Безделушкам, — отозвался иронично директор юрагенства. — Неизвестное послание последнего русского императора существенно повышает стоимость этой «безделушки»… На сколько, кстати?

Искусствовед склонил голову на плечо, посмотрел на хозяина кабинета с интересом: реакция, словно он примерялся к покупке, со стороны давнего товарища, его позабавила.

— Многократно. Если само кольцо, учитывая чистоту изумруда, работу знаменитого мастера и конфигурацию, что оно может трансформироваться в брошь, может стоить порядка трех миллионов рублей, то с таким тайником она может стоить… до полутора миллионов… евро.

Филипп Иванович шумно сглотнул. Драган выразительно посмотрел на юриста:

— И уверяю вас, есть люди, готовые заплатить эти деньги.

Их взгляды встретились. Настороженное понимание, невысказанные опасения.

Когда Стеша вышла из квартиры Ираиды, дело близилось к десяти утра. Сообразив, что единственной пачкой пельменей они вчера пообедали, и что холодильник после ужина был по-спартански пуст, девушка направилась в магазин.

Руку грела записка от Ираиды с координатами своей давней знакомой, дочери соседки с шестого этажа. Завтра, в 9 её ждут в ближайшем лицее. Учитель в школе — почему бы и нет. Правда, нет на руках диплома и конец года, но, на сколько Стеша поняла там какая-то форс-мажорная ситуация и пойти всё равно стоит.

Выскочив на улицу, вдохнула терпкий сырой воздух. Питерское небо, сонно-серое и меланхоличное, осыпалось мелкой изморосью. Волосы мгновенно впитали влагу, потяжелели. Стеша улыбнулась от ощущения, будто за плечами у неё стали расти крылья.

Низкорослый мужчина, складный, с широкими плечами и тяжелой спортивной фигурой, отделился от стены, на отдалении следуя за девушкой.

Проследовал за ней до супермаркета.

Осторожно, не приближаясь больше чем на пять или шесть метров, наблюдал, как она выбирает продукты: кирпичик твёрдого сыра, молоко, две пачки макарон, зелень. Набор не молодой девушки, а рачительной хозяйки. Подумав, вернулась к стеллажам с крупами, взяла пачку гречки, а в отделе консервации — тушеную фасоль и кабачковую икру. На кассе расплатилась наличными.

Горан занял очередь у соседней стойки, взял пачку сигарет, затормозил у ларька с цветами, ожидая, пока девушка пополняла баланс телефона. Потом последовал за незнакомкой на отдалении.

Она шла медленно, в сторону дома. Не разглядывала витрины, не останавливалась у исторических табличек с надписями. Просто шла, явно не торопясь никуда. У магазина сувениров присела на скамейку, достала мобильный. Горан остановился за колонной, отстраненно закурил, разглядывая винтажно оформленную витрину. Незнакомка повертела в руках телефон, обдумывая что-то. На губах играла мягкая улыбка. Бледная кожа едва подернулась румянцем. Набрала сообщение, отправила.

Собралась подниматься, уже подхватила пакет с продуктами, когда телефон пронзительно трынькнул, сообщая о принятом сообщении. Горан почувствовал, как замерло его сердце от её блуждающей улыбки, легкой, неуловимой и торжествующей одновременно. Невольно посмотрел на пасмурное небо, вдруг это магия — всего лишь выглянувший солнечный луч. Но нет.

Она быстро набрала что-то в ответ, наблюдала за экраном, уже не убирая телефон в карман. Но вместо следующего смс, раздался бодрый ритм Кумпарситы.

— Алло, привет, — ответила, улыбаясь. — Да, так удобнее. Нормально, гуляю по проспекту. Сейчас домой пойду, — выслушала ответ, около глаз пролегли лучики. — Нет, не скучала, все утро была у Ираиды, она тебя сильно хвалила. Определенно, у неё на тебя планы.

Горан пристроился за фальшколонной. Закурил и, отвернувшись, прислушивался к её голосу, надеясь уловить нечто важное, ускользающее в полутонах. Незнакомка медленно направилась в сторону дома, унося с собой обрывки разговора.

Он смотрел в след, пытаясь понять, уловить связь: брюнетка стремительно вошла в контакт со старухой, грубо, рискованно, но профессионально.

Он верил, что ничего не случается просто так.

Догнал девушку, когда та уже дернула ручку двери в подъезд. Подскочил с телефоном у уха, изображая торопливую суету и невозможность доставать ключи. Незнакомка придержала дверь, пропустив его вперёд.

— Все, понял, дорогой, уже на подходе, открывай, — лучезарно улыбнулся он в пустоту спящего режима и сделал вид, что нажал кнопку отбоя. Обернулся к девушке, помог войти. — Простите, подрезал вас прямо на входе.

— Ничего страшного, — светло-синие глаза смотрели прямо, разглядывая его без любопытства, скорее из вежливости.

— Не замечал вас раньше, — Горан пошел ва-банк.

— А я вчера только и приехала, — незнакомка прошла мимо него, поднимаясь по лестнице. Горан догнал ее.

— Позвольте мне вам помочь с сумкой, — он по-джентельменски ловко перехватил пакет. Девушка нахмурилась. Глаза наполнились бирюзовой темнотой. Мужчина примирительно пожал плечами: — Я просто так по-хамски подвинул вас. Неловко, право.

— Вы, кажется, торопились… — Девушка удивленно изогнула бровь. Ни тени улыбки. Пас с грубой лестью отбит. Горан почувствовал, что теряет контроль над ситуацией.

— Вы так молоды, наверно, в Питер приехали поступать?

— Не угадали, уже работать.

Горан широко улыбнулся:

— Тогда будем видеться довольно часто, я здесь квартиру снимаю, — уклончиво махнул на верхние этажи. Они дошли до лестничной площадки на третьем этаже. Девушка остановилась около деревянной двери.

— Я пришла, позвольте забрать свою сумку, — подчеркнуто вежливо попросила она, протягивая руку за пакетом.

Горан перевел дыхание: она, эта девушка, соседка старухи. Она видит ее каждый день. Она впускает ее в свое квартиру. Она ближе к Мушке на сто шагов, чем он, Горан.

Он с интересом и опаской посмотрел на незнакомку:

— Могу ли я узнать ваше имя?

— Вряд ли оно вам понадобится, — девушка явно не была расположена к знакомству.

— И все-таки, по-соседски, может, придется обратиться к вам за луковицей или щепоткой соли.

— По-соседски я луковицей и солью делюсь без объявления имени, — потеряв терпение, девушка забрала пакет из рук навязчивого брюнета.

Мужчина поспешно откланялся, поднялся несколькими пролетами выше, дождался, когда захлопнется дверь за его новой знакомой. Тихо спустился. стараясь не шуметь, вышел из подъезда.

— Что, герой-любовник, свиданьице не удалось? — Лопата издевался, упиваясь его растерянным видом.