И вдруг ей подворачивается подходящий мужчина, подполковникв отставке. Очень приличный человек, только жить ему негде, он квартиру оставилтой жене и детям. Как быть? Ну пока мальчика на кухню выселили, но это же тожене дело! Парень обижается, отношения у них испортились. А у подполковникаденьги есть, он и говорит: давай квартиру менять на двухкомнатную, сынуотдельная комната будет, а мы с тобой сразу поженимся.

— Конечно, — закивала Элка, — раз уж он свои большиеденьги вложит, то жениться надо, а то у него на эту квартиру и прав никаких небудет.

— Вот она стала срочно обмен искать, а то ведь, самапонимаешь, на подполковника-то желающие всегда найдутся и с квартирами, и бездетей. А я и думаю: может, ваш Володя согласится на обмен? Деньги они дадутприличные, квартира у приятельницы в хорошем состоянии, я как раз недавно была.

— А подполковник интересный?

— Да я его один раз всего видела и то мельком. Она его,пока не поженились, подругам не показывает, боится, что уведут.

Так, на первый взгляд, симпатичный, солидный такой мужчина.

— Вот и тебе бы, Надя, кого-нибудь надо найтиподходящего. Алена уже замужем, а ты все одна да одна.

Надежда строго на нее посмотрела.

— Эльвира, не уходи от темы. Вон Володя как раз вкоридор выходит. Пошли!

От Элкиного бурного натиска в коридоре Володя несколькооторопел. Элку понесло. Она тараторила, не переставая, уже дошла доподполковника, и тут Надежде удалось вмешаться.

— Эльвира Александровна, спасибо вам большое, мыпоговорим с Володей наедине.

Она твердо встретила Элкин обиженный взгляд, взяла Володюпод руку и увела по коридору. Они присели на подоконник. Надежда молчала,собираясь с мыслями. Володя послушно ждал.

— Извините меня, Володя, речь пойдет не об обмене. Этобыл просто предлог для Эльвиры Александровны, чтобы она нас познакомила.

— А зачем вам со мной знакомиться?

— Я должна с вами очень серьезно поговорить. Поэтому япопросила Эльвиру Александровну вам меня представить. Конечно, это немногостаромодно, но я хочу, чтобы вы знали, что я не какая-то ненормальная тетка сулицы (тут Володя слегка покраснел), а старший инженер, работаю в институте ужедвадцать лет, а Эльвира меня знает и того больше, ведь мы с ней учились в институте.Поэтому она может засвидетельствовать, что я женщина серьезная и молодымилюдьми сейчас уже интересуюсь исключительно по делу.

Володя хмыкнул. Понятно, Элка-то все может подтвердить, дасама-то она взбалмошная, вечно бегает за своим Барсуковым и, конечно, невызывает доверия у такого серьезного молодого человека, как Володя Тихонов.Ладно, все равно рискнем.

— Так вот, Володя, я хотела с вами поговорить о вашемоднокурснике Андрее Рубцове.

Володя напрягся.

— А в чем дело-то?

— Вы ведь с ним дружите?

— Ну, учились вместе, а теперь здесь в институтевстречаемся изредка.

— А я работаю с ним в одном отделе.

Понимаете, это очень важно. Но я бы не хотела сложныйразговор начинать здесь, на работе. Не считайте меня назойливой, но я вас оченьпрошу, разрешите мне сегодня вечером прийти к вам домой ненадолго.

Обещаю, что лично вам не будет никаких .неприятностей отэтого разговора. Я приду одна, так что не волнуйтесь.

Он улыбнулся.

— Я не волнуюсь и не боюсь, у меня красть нечего, вамнебось Эльвира Александровна рассказывала.

— Так значит, вы когда дома будете?

— К шести буду, мне тут близко.

— Так я в полседьмого к вам подойду.

Записав адрес, Надежда поскорее ретировалась, пока Володя непередумал.

Вечером Надежда в полной темноте долго блуждала между одинаковымипятиэтажками, хотела спросить, но не решилась, стала искать сама,поскользнулась на скользкой тропинке, ушибла коленку, но колготки не порвались,к счастью, а то хороша бы она была: первый раз к человеку по делу, да еще сдырой. Володя и так уже на нее с недоверием посматривал. Проблуждав еще немного«в трех соснах». Надежда наконец нашла нужный подъезд. Так, третий этаж, вотего квартира. Дверь старенькая, замок действительно французский, хотянепонятно, зачем вообще замок, такую дверь даже она, Надежда, плечом вышибитьсможет, ох, рискует парень! Надежда огляделась. Глазков ни у кого из соседей надверях не было, это хорошо, а то еще милицию вызовут. Она достала из карманапальто Маринкин ключ, осторожно вставила его в замок, ключ повернулся мягко, идверь отворилась с легким скрипом. Надежда быстро вошла в квартиру и встретилаизумленный Володин взгляд.

— Вы… Вы как это?

Надежда захлопнула дверь, повесила пальто на вешалку, нашлатапочки — он все молчал и стоял столбом. Она прошла в комнату, давая Володевремя опомниться. Ну вот, вроде пришел в себя, смотрит сердито.

— Откуда у вас ключ от моей квартиры?

— Сейчас все объясню. Я работаю в том же секторе, гдеработала Марина Киселева, которую нашли убитой в заброшенном доме. Вычто-нибудь знаете об этом?

— Да, я слышал, говорили об этом, и некролог висел.

— Так вот, я вам говорю абсолютно серьезно, что именноэтот ключ я нашла в ящике стола Марины Киселевой, когда разбирала вещи после еесмерти.

Он разозлился.

— Да что вы мне тут вкручиваете? Почему, интересно, ядолжен вам верить?

Надежда решила сменить тон, следовало быть с ним помягче.

— Володя, мы ведь с вами не в милиции.

Это там доказательства, протоколы, допросы. А у нас с вамиведь просто разговор. Вот вы на меня смотрите и готовитесь сказать: пошла вониз моей квартиры. А я ведь не просто так к вам пришла. Неужели вам неинтересноузнать, как я на вас вышла? Ключ-то ведь сразу подошел, видно, не один раз этимключом вашу дверь открывали.

— Так что, вы на меня думаете, что я ее…

— Давайте, Володя, ради эксперимента предположим, чтооба мы с вами порядочные люди. Я буду считать, что вы не имеете отношения ксмерти Марины, а я это и так знаю, а вы поверите в то, что я вам будурассказывать. Ну, будете слушать?

— Хорошо.

— Итак, когда узнали мы, что Марина погибла, кто-то изнаших дам слух пустил, что это она из-за скандала с начальником с крышибросилась. Да и милиция сначала вроде к этой версии склонялась. А я ее виделаперед уходом с работы, она явно на свидание собиралась. А вы бы поверили, чтодевушка после свидания в предпраздничный вечер вдруг вспомнит про утреннююссору с начальником и бросится с седьмого этажа?

— С трудом, А только я не пойму, у вас-то в этом делекакой интерес?