– Я не забываю, – вздохнула Настяобреченно. – Но ведь в округе этого сумасшедшего вора искать не будут. Яимею в виду как следует искать. Тоже мне, фигура.

– А тот паренек, который догадался титры посмотреть?Он, судя по всему, толковый, и хватка есть. Думаешь, он сам не справится?

– Да кто ж ему даст! – безнадежно махнула онарукой. – Никто и не поймет, чего он так упирается с этой палаточнойкражей. Дело-то мелкое. Нагрузят на паренька полтора миллиона поручений, он проэтого вора и думать забудет через два дня.

– А давай мы их обманем, – вдруг предложил ВикторАлексеевич.

– Каким образом?

– Какой это округ?

– Западный. В районе метро «Молодежная».

– На этой территории есть какое-нибудь наше дело?

– Даже два, – кивнула Настя, догадавшись, чтозадумал ее начальник. – Один труп у Селуянова, другой – у Игоря Лесникова.По тому убийству, которым Селуянов занимается, из квартиры похищены ценныевещи, картины, украшения. Годится?

– Годится. Соображаешь, – коротко похвалилГордеев.

Уже через полчаса он сумел устроить так, чтобы к работе поубийству был подключен оперативник из Западного округа, занимающийся кражами иимеющий возможность отслеживать пути сбыта похищенного. Именно тот оперативник,который и был им нужен. И никто теперь не сможет упрекнуть его в том, что онвыполняет указания, поручения и просьбы сыщиков с Петровки, из отдела по борьбес тяжкими насильственными преступлениями.

Встречу с этим оперативником Настя отложила на завтрашнееутро и поехала к Соловьеву.

* * *

– Ну, – насмешливо сказала Настя, усаживаясь вудобное мягкое кресло, – рассказывай, как ты по мне скучал.

– Сильно, – так же насмешливо отозвался Соловьев.

Сегодня он показался Насте немного другим, не таким, какимбыл в день своего рождения. В глухом синем свитере, со взъерошенными волосами исмеющимися глазами, он больше напоминал того Соловьева, которого она зналамного лет назад, – уверенного в себе, довольного жизнью, всегда готового кшутке и улыбке.

Андрея в этот раз дома не было, он уехал в издательство заавторскими экземплярами очередной книги. Без него Настя чувствовала себянамного свободнее, она всегда плохо переносила чью-либо неприязнь к себе, дажетщательно скрываемую. Они устроились в гостиной, принеся из кухни кофе ибутерброды. Настя хотела было предложить свои услуги по части приготовленияужина, благо продуктов было достаточно, но промолчала, подумав, что трепетныйпомощник будет недоволен, увидев, как кто-то чужой хозяйничал в доме без него.

– А ты по мне скучала? – спросил Владимир.

– Немного, – улыбнулась она. – В промежуткахмежду срочными заданиями, переговорами и подготовкой текстов соглашений. Мыначнем выяснять отношения или поговорим о чем-нибудь более интересном?

– Наши отношения – это и есть самое интересное. Развенет?

Настя внимательно посмотрела на Соловьева. Он что, всерьезсобрался ее охмурить по старой памяти? Ну и самомнение!

– Наверное, – кивнула она. – Но ты же знаешь,нельзя дважды войти в одну воду. Мы оба изменились за эти годы. Поэтомуговорить о наших прошлых отношениях смысла нет, а для нынешних мы ещенедостаточно хорошо знаем друг друга. И если мы с тобой решим, что нашисегодняшние отношения – это предмет для обсуждения, то нам нужно простопоговорить друг о друге.

– Ты невыносима! – рассмеялся Соловьев. – Тырастеряла за эти годы весь романтизм и стала сухой, деловитой и устрашающелогичной. Почему ты считаешь, что я стал другим? Я тот же самый. Я точно такойже, как тот Соловьев, которого ты когда-то любила.

– Не может быть, – мягко заметила она. – Заэти годы много чего произошло и в твоей жизни, и в моей. И оставило свой след,весьма, надо сказать, заметный. Ты пережил трагедию, потеряв жену. Потом тылишился возможности ходить. Ты стал богатым и довольно знаменитым. Как же тыможешь утверждать, что не изменился?

– Насчет богатства ты права, а насчет того, что я сталзнаменитым, – сомнительно.

«А насчет жены и болезни? – тут же мысленно спросилаНастя. – Делаешь вид, что не услышал? Почему? Почему ты так старательноизбегаешь это обсуждать?»

– Ничего сомнительного, – быстро ответилаона. – Тебя знают читатели.

– Откуда ты это взяла?

На лице его Настя увидела неподдельный интерес. Соловьеввсегда был тщеславен, и разговоры о славе ему нравились. Но в данном случае онне кокетничал и не напрашивался на комплимент, ему действительно было интересно.

– Врач со «Скорой помощи», которая увозила тебя вбольницу, является твоей поклонницей.

Теперь на его лице была злость, черты заострились и как бызастыли, словно он изо всех сил сдерживается, чтобы не сказать какую-нибудьрезкость.

– Она тут же стала звонить своим знакомым ирассказывать, что того самого Соловьева, который переводит «Восточныйбестселлер», жестоко избили на улице. Очень она тебя жалела. Прямоиспереживалась вся.

Теперь Настя была уже совершенно уверена, что разговоры произбиение – правда. Но почему это не прошло по сводкам? Ведь это тяжкоепреступление, если в результате человек стал инвалидом. За такое можно было летвосемь схлопотать. Соловьев покрывает преступника, это очевидно. Потому и нехочет говорить об этом. Кого же? Сына? Очень может быть. А врачи что же? Ониведь обязаны были сообщить в милицию при поступлении в больницу жестокоизбитого человека. Почему же не сообщили? Потому что никому ни до чего нетдела. Потому что уже несколько лет никто не делает то, что обязан делать позакону или по инструкции. Потому что все думают только о себе и всем наплеватьна чужую беду. Черт знает что.

– Она и мне тогда позвонила, – продолжала Настябез паузы, как ни в чем не бывало. – Собственно, именно с того момента я истала подумывать о том, чтобы навестить тебя.

– Ты долго думала, – сухо откликнулся он. –Почти два года.

– Да, – согласилась она, – долго. Я тогдасобиралась замуж и все никак не могла решить, правильно ли будет ехать к тебе.Я ведь не знала, что Светланы больше нет. Думала, колебалась, уговаривала себя.Потом как-то поостыла, потом начались предсвадебные хлопоты, потом медовыймесяц. Но я все-таки приехала.

– Ты правильно поступила. Ты даже не представляешьсебе, как я рад, что ты снова появилась в моей жизни.

Настя видела, что он хочет сменить тему, и не сталаупорствовать. Но говорить о чувствах она сейчас не собиралась.

– Скажи, пожалуйста, какая из этих восточных книжеккажется тебе наиболее удачной? – спросила она. – Я доверяю твоемувкусу. Какую назовешь – ту и прочту.

– Читай все подряд, не ошибешься. Они все отличные. Исюжет, и типажи, и диалоги.