Я задумался. Нет, гимнов перед сном не пою и президентов на груди не ношу. Но за державу бывает обидно, а это есть первый признак патриотизма. Хоть и неочевидный. Судя по всему, мои рассуждения отразились у меня на лице, потому что лакированные ботинки качнулись, а их владелец одобрительно проговорил.

– Что ж, похвально! Обещаю, документы окажутся там, где нужно, а вас… – франт выдержал паузу. – Винц, подбери болото поглубже, желательно на отшибе, так, чтобы нашего друга никто не нашёл.

Сначала я подумал, что ослышался, но взглянув на управляющего, понял, что он говорит серьёзно.

– Послушайте! – я отпрыгнул от нависшего надо мной Винца. – Вы не можете так со мной поступить!

– Отчего же? – хлыщ достал пилку и, как ни в чём не бывало, принялся ровнять ногти. – Не только могу, более того, я обязан так сделать. Потому что избавиться от свидетеля, да ещё такого, который нарушил привычный порядок вещей, есть первейшая необходимость. Так что, – вздохнул управляющий, подводя черту под всем сказанным, – как говориться ничего личного, земля тебе пухом, – и он улыбнулся такой улыбкой, от которой стало бы не по себе кобре.

Пристрелить бы гада, жаль пистолет отобрали. Я уже изготовился продать свою жизнь подороже, как меня осенило.

– Топорно работаете! – пытаясь увернуться от лапищ Винца, выкрикнул я. – Будь я вашим начальством, обязательно снял бы вас с должности. И это в то время, когда можно заслужить повышение.

Стало ясно, что мне удалось заинтриговать франта.

– Погоди, Винц! – распорядился он, и, обращаясь ко мне, спросил. – Что вы имеете ввиду?

– Вероятней всего, – пояснил я, – пенальцы догадываются, что здесь, в казино, передаются некие данные, и они даже знают какие. И всё, что им требуется чтобы эту богадельню накрыть – доказательства, которых у них нет. Вот они и придумали нанять какого-нибудь скитальца вроде меня, навешав ему лапши про наркотики. Главное, как они думают, заполучить кейс. В нём документы, то есть требуемые доказательства, и ваше казино вместе с вами накрывается медным тазом.

– Ну, а если наёмник окажется, как например вы, любопытным и обнаружит вместо наркотиков документы? – резонно возразил управляющий.

– Он всё равно явится к пенальцам с кейсом. А что ему остаётся? Хотя, зная этих жлобов, они вряд ли заплатят. Скажут, посылали за наркотиками, а ты что принёс? Начнут нудеть что нельзя найти нормальных наёмников, то да сё, сам заплатишь, лишь бы не ныли…

– Я не совсем понял, – прервал меня управляющий, – что конкретно вы предлагаете?

– Конкретно? Предлагаю отнести им то, что они просили, то есть наркотики.

Наступила звенящая тишина, прерываемая лишь презрительным фырканьем Винца. Вероятно, он считал моё предложение полной чушью, но мне было плевать. Вся соль задумки состояла в том, чтобы включить в предлагаемый план меня, как неотъемлемую его часть. Только при таком раскладе был шанс уцелеть.

– То есть, вы хотите сказать… – наконец подал голос франт.

– Ну да, пенальцы вместо сведений о подпольном центре в своём тылу получат то, зачем меня посылали, я – деньги, а вы – благодарность начальства. Короче, всем хорошо, кроме зелёных, которым придётся изобретать чего-нибудь новенькое, чтоб вас прищучить.

– А наркотики? – управляющий посмотрел на меня плутовато.

– Я вас умоляю, не будут же они предъявлять вам сомнительный кейс чёрт знает с чем, да ещё непонятно как к ним попавший?

Управляющий ещё немного поразмышлял, после чего велел Винцу принести кейс с наркотиками. Верзила одарил меня взглядом паука, от которого сбежала жирная муха, и вышел за дверь.

Попрощались мы сдержанно, без уверений в вечной дружбе и любви, франт выразился в том смысле, что если я сболтну лишнее, меня найдут где угодно, а Винц демонстративно хрустнул суставами пальцев.

Таксиста я нашёл там, где оставил. Он, закинув три лапы за голову, четвёртой чистил язык, высунув его на полметра.

– Вероятно, – прервал его занятие я, – это такая специальная профилактика болтовни?

От неожиданности пеналец едва не прикусил собственный орган, но сумел без повреждений его втянуть. Как мне показалось, даже немного смутился, но быстро взял себя в руки.

– А ты что, разве не чистишь язык? – квакнул он.

– Не то что бы совсем не чищу, – зачем-то соврал я, – но нечасто.

– Вот, – удовлетворённо вздохнул жабоид, – я всегда говорил, что люди – нечистоплотная раса.

Называется, хоть стой, хоть падай: бородавчатое земноводное, верхом гигиены которого считается чистка языка пальцем, обвиняет меня в нечистоплотности. Это всё равно, что канибал стал бы обвинять цивилизованного туриста в том, что тот ни черта не смыслит в кулинарии.

– Что, летим? – прервал мои размышления таксист, устраиваясь за штурвалом своего аква-корыта.

– Летим, – вздохнул я, не желая ввязываться с демагогом в полемику.

Внизу снова замелькали болота, чудные строения и островки, я, сжимая в руках кейс, краем уха слушал трескотню пенальца. Неожиданно аквалёт тряхнуло так, что я едва удержался в сидении, таксист квакнул что-то неразборчивое. Краем глаза я заметил вспышку в окне, нас снова тряхнуло, и мы стали стремительно терять высоту.

– Что происходит? – крикнул я, схватившись за ручку над дверью.

– Какая-то сволочь нас обстреляла!

– Парашют есть?

В ответ таксист разразился матерной репликой, смысл которой можно уложить в одну фразу: чего нет – того нет. В момент, когда до земли оставались считанные метры, аквалёт замер, затем задрожал и, петляя из стороны в стороны, полетел вдоль поверхности.

– Аварийный двигатель сработал! – пояснил таксист, глянув в мою сторону.

– А раньше он сработать не мог?! – нервически выкрикнул я.

Пеналец не ответил, мы одновременно заметили в верхнем обзорном окне мчащийся на нас аппарат. Он был похож на наш, только более современный. И управляло им нечто огромное, волосатое и вооружённое, из передней части аппарата торчал внушительный бластер.

– Мардаки! – воскликнул пеналец, присовокупив к выкрику парочку крепких фраз.

Положение казалось безвыходным, потому что наш еле ползущий аквалёт представлял из себя отличную мишень. И что самое отвратительное повлиять на ситуацию возможности не было, оставалось лишь ждать, когда нас продолжат расстреливать. Однако таксист моего упадничества не разделял, он, отодрав от пола кусок обшивки, вынул из образовавшейся бреши замотанный в тряпку револьверный пулемёт, передёрнул затвор и с ужасающим кваканьем принялся поливать врага свинцовым дождём.

Кто видел, как работает револьверный пулемёт, меня поймёт: вращающийся ствол, изрыгающий невероятное количество выстрелов способен шокировать представителя любой расы, включая экзотические. Из такого оружия стрелял Шварц в «Терминаторе», с невозмутимым выражением на лице расфигачивая патрульные автомобили.