— Пройди, пожалуйста, до конца лестничного пролета иобратно, — велела Линда.

Мими поднялась наверх, развернулась и спустилась обратно.Линда одобрительно хмыкнула.

— Голубушка, у тебя идеальные пропорции и врожденныеспособности. Потрясающая походка — это наше все, ты же понимаешь. Скажи-ка,тебе хотелось бы стать моделью?

— Конечно! — взвизгнула Мими и захлопала в ладошив полнейшем восторге.

Ее выбрали! Да, ей уже пора вступить в ряды профессиональныхкрасавиц!

Следующей в очереди была Блисс. Она стремительно взлетела полестнице и так же быстро спустилась вниз, размахивая руками. Блисс до сих порбыло как-то не по себе от воспоминаний о сыром мясе, сожранном ночью, хотя,поев, она почувствовала себя намного лучше. И еще ей казалось странным, чтоБоби Энн восприняла этот случай как нечто совершенно естественное.

— Походка немного резка, голубушка, но задатки оченьнеплохие. Да, ты определенно нужна нам в «Фарнсворт», — решила Линда.

Мими с Блисс на радостях обнялись. Блисс заметила, что Диланнаблюдает за ними из угла большого холла. Она нерешительно улыбнулась юноше.Дилан помахал рукой в ответ. Блисс надеялась, что он не заметил в ней ничегонеобычного во время их визита в «Метрополитен». Как объяснила доктор Пат,синдром регенеративной памяти проявляется в том, что часть ее сознания находитсяв настоящем, а часть — в прошлом. Провалы в памяти длятся недолго, самоебольшее четыре-пять минут. Блисс беспокоило, что она никак не могла вспомнитьочень существенную вещь — поцеловались они таки или нет? Она теперь даже незнала, как вести себя с Диланом. Они встречаются или как? Или просто друзья?Это же просто с ума сойти можно, когда непонятно, как держаться с парнем,который тебе нравится. Ну да, так оно и есть. Он ей нравится. Он ей настольконравился, что Блисс даже стало безразлично, что скажет Мими, увидев их вместе.

Она взглянула на подругу с легкой обидой. Хоть она и обязанабыла Мими своим нынешним статусом и участием в общественной жизни, ей надоелово всем перед ней отчитываться.

Прозвенел звонок на следующий урок, и мимо пункта отбора моделей,даже не взглянув на собравшихся, пронеслась чем-то встревоженная Шайлер. Онапроспала всю лекцию, поскольку накануне практически не сомкнула глаз.

Линда Фарнсворт перехватила погруженную в свои мыслидевушку.

— Эй! А ты у нас кто?

— Шайлер ван Ален, а что? — отозвалась Шайлер. Чтоэто с ней? Надо держаться увереннее! — В смысле, я — Шайлер, —добавила она, смахнув челку с лица.

— Ты хочешь стать моделью?

— Ее — в модели?! — вырвалось у Мими, которая встороне заполняла соглашение с агентством.

Она злобно взглянула на Шайлер.

— Тсс! — шикнула Блисс, смущенная настолько, что вкои-то веки решилась одернуть Мими.

Их слова долетели до Шайлер. Она оглядела свой наряд: черныерваные чулки со спущенными петлями на обеих коленках (уже навлекшие на неевыговор за неподобающий внешний вид), широкое длинное платье в цветочек, подстарину, с заниженной талией, короткие серые носки (потому что черные она ненашла) и очки с полукруглыми стеклами. И вдобавок она невесть когда мылаголову. Не похоже, чтобы она хотела стать моделью, так что Мими может небеспокоиться. Но в глубине души Шайлер была польщена, хотя и стараласьотноситься к своей внешности без особого тщеславия.

— Да нет, навряд ли, — отозвалась она, виноватоулыбнувшись.

— Но ты же выглядишь как молодая Кейт Мосс! —воскликнула Линда Фарнсворт. — Ты не будешь против, если я тебясфотографирую?

И прежде чем та успела возразить, Линда поднесла к глазамфотоаппарат и щелкнула. Шайлер прикрыла глаза рукой.

— Ну ладно…

— Оставь, пожалуйста, свой номер телефона. Тебе ненужно подписывать соглашение, но если мы найдем модельера, который захочет стобой работать, я тебе позвоню, хорошо?

— Ладно, — согласилась Шайлер и, не задумываясь,нацарапала свой номер. — Знаете, мне вправду пора.

Мими свирепо взглянула на нее и зашагала прочь, вскинувподбородок. Блисс задержалась и посмотрела Шайлер в глаза.

— Поздравляю, — негромко произнесла она. —Меня тоже выбрали.

— Э-э… ну… спасибо, — отозвалась Шайлер,потрясенная тем фактом, что кто-то из окружения Мими Форс вдруг заговорил сней.

— Идешь на изобразительное искусство? — дружескипоинтересовалась Блисс.

— Э-э…

Шайлер заколебалась. Она не понимала, чего от нее хочет этатехаска. К своему облегчению, она заметила у питьевого фонтанчика Оливера иотвернулась от Блисс, тут же выбросив ее из головы.

— Эй, я тут! — позвала она.

— А, привет, Скай, — отозвался Оливер и обнял ееза худенькие плечи.

Они поднялись по черной лестнице, прячущейся в коридореадминистративного крыла, в комнату в мансарде, там проходили занятия по изобразительномуискусству. Дилан уже сидел там. Он улыбнулся им из-за гончарного круга. НаДилане был фартук, а руки — в грязи по локоть.

— Вы как, извозиться не желаете? — поинтересовалсяон.

Шайлер с Оливером одобрительно фыркнули и уселись по обестороны от него. Шайлер примостила свой мольберт, а Оливер взялся за гравюру надереве. Никто из них не заметил, что в другом конце комнаты сидит БлиссЛлевеллин и внимательно за ними наблюдает.

В промежутке между двумя взмахами кисти Шайлер случайноподняла взгляд и увидела, как Джек Форс наклонился над столом Китти Маллинс,восхищаясь вылепленной ею сиамской кошкой. Она заметила на шее Киттипредательскую красноту от поцелуя.

Шайлер была не единственной, кто это заметил. Оливер поднялброви, но воздержался от комментариев, и Шайлер была этому рада. Видимо, Джекнашел себе подружку. Интересно, ей он тоже передавал загадочные записки? Немного же ему времени потребовалось! Шайлер ощутила приступ раздражения, ноподавила его.

Оливер изобразил, будто всаживает в спину Джеку воображаемыйтопор. Шайлер сдержала смешок и выбросила Джека Форса из головы раз и навсегда.

Блисс оторвала взгляд от холста с пейзажем. Преподавательбурно жестикулировал, стоя перед ее мольбертом, но девушка не слушала. Онаскользнула взглядом в тот угол комнаты, где сидел Дилан.

Он даже никак не показал, что заметил ее. Правда, держалсяочень тепло и по-дружески, когда они столкнулись друг с дружкой. В том-то ибыла проблема: он держался чисто по-дружески. Может, они так-таки и непоцеловались тогда в «Метрополитене». Может, ничего и не произошло. Может, онпотерял к ней интерес — эта мысль была ударом и для самолюбия Блисс, и для еедуши.