В Белграде с Эдвардом в очередной раз произошел неприятный казус. В сессии участвовала Нго Динь Нью, пресловутая жена брата южновьетнамского президента, которая вместе со своим супругом оказывала дестабилизирующее влияние на положение в Южном Вьетнаме, поощряла преследование буддийских монахов, была склонна к коррупции. На свою беду, по просьбе этой дамы Эдвард принял ее.

Как мы помним, как раз в это время в американских высших кругах обсуждался вопрос, следует ли поддерживать генералов, которые планировали заговор против Нго Динь Дьема и его окружения. Хотя встреча с Нью не носила открыто политического характера, сам ее факт, имея в виду родственные связи Эдварда, вызвал недовольство в Госдепартаменте и даже в Белом доме. Из Госдепа позвонили послу в Белграде, потребовав, чтобы он не допускал каких-либо контактов американских представителей с этой дамой. Посольство провело с сенатором разъяснительную беседу и телеграфировало в Вашингтон, что тот признал ошибку. Сведения о встрече, однако, проникли в американскую прессу, и Эдварду пришлось объясняться по поводу того, кого он поддерживает — коррумпированную даму или буддийских монахов.

Эдвард Кеннеди всё лучше понимал, из каких запутанных узлов соткана внешнеполитическая деятельность, как сталкиваются в ней национально-государственные интересы с позициями союзников, внутренними коллизиями в других странах и т. д. Почти случайная встреча с южновьетнамской дамой была для него немаловажным уроком.

Сенатор Кеннеди полностью поддержал внесенный на ратификацию Белым домом договор о запрещении ядерных испытаний в трех сферах. Он выступил в прениях и заявил, что «ограниченный запрет на испытания во всяком случае лучше, чем безудержная гонка вооружений, и сейчас настало время, чтобы сделать этот выбор».

Став сенатором и переселившись в столицу, Эдвард нередко бывал в Белом доме у старшего брата. Помимо чисто семейного общения, эти встречи были важны в первую очередь для младшего Кеннеди, давая ему ориентировку в парламентских дебатах, но использовались и Джоном, так как позволяли ему лучше, на основании неофициальной информации, учитывать расстановку сенатских группировок.

Во всех политических институциях, прежде всего в конгрессе и в президентском окружении, Эдварда Кеннеди рассматривали как верного проводника курса старшего брата, не считали его самостоятельной политической фигурой в отличие от Роберта, который, будучи советником и министром, не раз занимал независимую позицию и подчас не останавливался перед жестким отстаиванием своего мнения, в том числе откровенно высказывая его хозяину Белого дома.

Серьезные изменения наступили после гибели брата-президента.

Эдвард узнал о трагедии, произошедшей в Далласе, во время заседания, на котором шли жаркие споры по поводу законопроекта о государственной помощи библиотекам. Около трех часов дня на телетайпы поступило сообщение о выстрелах и ранении президента, а затем и о его гибели. Дежурные секретари вначале передали текст Эдварду, а затем остальным сенаторам. Потрясенный Эдвард пытался дозвониться в Белый дом, в министерство юстиции, но телефонная связь была прервана, так как в стране было немедленно объявлено чрезвычайное положение и во избежание помех и нежелательных контактов на несколько часов были отключены все телефоны, кроме тех, которыми пользовались высшие государственные руководители и спецслужбы. Ретивые служители безопасности отключили на непродолжительное время даже телефонную сеть конгресса.

В конце концов, используя именно каналы связи ФБР, Тед смог связаться с Робертом, который подтвердил смерть их брата и посоветовал немедленно отправиться в Хайаннис-Порт, чтобы быть рядом с матерью и парализованным отцом. Именно Эдварду выпала нелегкая участь рассказать о происшедшем Джозефу, который не понимал, почему вдруг в доме перестали работать радио и телевидение. Связано это было с тем, что домашние решили полностью отключить каналы связи с внешним миром и подготовить отца семейства к страшному известию: оно должно было прозвучать из уст кого-то из близких, решили они, а не с экрана или из радиоприемника.

Затем последовали приведение к присяге нового президента, прощание в Вашингтоне, похороны на Арлингтонском кладбище — события, о которых мы рассказали выше, включая прощальную речь Эдварда.

Хотя Роберт был известен стране значительно лучше младшего брата, именно Эдвард открыл для публики новый-старый аэропорт Айдлуайлд, которому накануне праздника Рождества в конце 1963 года было присвоено название Международный аэропорт им. Джона Фицджералда Кеннеди.

В мае 1964 года Эдвард совершил очередную поездку за океан — он побывал в нескольких европейских странах, собирая пожертвования на президентскую библиотеку Джона Кеннеди, которую предстояло открыть в родном Бостоне. Теда принимали премьер-министры Великобритании Гарольд Макмиллан и Франции Жорж Помпиду. Но наибольший отклик вызвало посещение Ирландии, где он повторил весь путь, проделанный Джоном в его последний визит. До предела простой, настолько элементарной, что ее трудно даже процитировать, была его речь в Дублине в день рождения Джона. Но собравшаяся на площади перед собором толпа рыдала, слушая слова о том, что Джону не придется более радоваться весенним дням.

Эдвард продолжал работу в сенате и одновременно проводил предвыборную кампанию, правда, не уделяя ей значительного внимания, ибо опросы общественного мнения и прогнозы политологов предсказывали ему легкую победу в борьбе за постоянное сенатское место.

10 июня 1964 года после затянувшихся заключительных дебатов и голосования по законопроекту о гражданских правах, который был внесен еще его братом и теперь получил в сенате абсолютное большинство голосов (71 против 27), Эдвард едва успел вовремя прибыть в аэропорт, чтобы лететь в Массачусетс, где должен был состояться съезд организации Демократической партии, которому в числе других дел предстояло официально выдвинуть его кандидатуру в сенат. Эдвард был в прекрасном настроении. Ничто не предвещало того, что произошло через два-три часа. Туманная погода в Вашингтоне была не в счет — такое часто случалось в американской столице.

Наверное, существуют люди, к которым просто прилипают жизненные неудачи, неприятности, мелкие, а порой и крупные неожиданные коллизии, короче говоря, те, кому «не везет». Несмотря на то, что Эдвард, с одной стороны, принадлежал к богатой семье, а с другой — не закончил свою жизнь трагически, подобно старшим братьям, он относился именно к людям такого рода. На всем жизненном пути Эдварду приходилось сталкиваться с немалыми испытаниями, и одно из наиболее серьезных из них связано было как раз с выборами 1964 года.

Эдвард Кеннеди во что бы то ни стало стремился принять участие в съезде, начинавшемся в Спрингфилде. Приехав в Национальный аэропорт (он назывался так, ибо обслуживал только внутренние рейсы), Кеннеди узнал, что все рейсы отменены из-за непогоды. Тогда он вместе с сенатором Б. Беем (он должен был выступить в поддержку его кандидатуры и летел вместе с женой) и своим помощником Э. Моссом на собственный страх и риск нанял легкий самолет. Видимость во время полета стала почти нулевой, но, приблизившись к Спрингфилду, пилот всё же решил идти на посадку, несмотря на запрещение диспетчера. Попытка приземлиться закончилась катастрофой. Самолет рухнул на деревья. От полученных ран летчик почти сразу скончался, Мосс умер через день. Эдвард получил тяжелую травму позвоночника, Бей и его жена отделались ушибами.