В Сайгон Эдвард прилетел 1 января вместе с врачом из города Вилминггона (штат Делавер) Джоном Левинсоном, который перед этим несколько лет проработал во Вьетнаме. По совету врача Эдвард слегка изменил расписание своего 12-дневного пребывания в этой стране, что случайно спасло ему жизнь. Дж. Левинсон рассказывал Э. Клаймеру через много лет, что в предварительном расписании значилось посещение миссии Международной добровольческой помощи в городке Кан Тхо, однако Эдвард почти отказался от этого визита, не считая организацию влиятельной, рассчитывая посетить ее на следующее утро, если успеет. Как раз в тот вечер, когда должен был состояться отмененный визит, в здании миссии взорвалась бомба, которая разнесла его почти до основания.

Американские официальные лица встретили Кеннеди недружелюбно, зная его уже сложившуюся отрицательную позицию по поводу вьетнамской войны. На вопросы давались обтекаемые ответы, а еще чаще генералы и чиновники просто избегали встреч. Всё же Эдварду удалось посетить несколько лагерей беженцев, госпиталей, тыловых частей американцев и южных вьетнамцев. Его отрицательное отношение к продолжению войны укрепилось, он еще раз убедился в царящей здесь коррупции и неразберихе. На прямые вопросы, доходят ли до беженцев суммы, которые, как ему говорили должностные лица, выделены на индивидуальную поддержку, он обычно получал отрицательные ответы. Все эти впечатления Кеннеди не скрывал от корреспондентов. В 1995 году Эдвард делился со своим биографом мнением, что поездка по Южному Вьетнаму в начале 1968 года «явилась заключительным моментом в формировании моего собственного взгляда на войну», который в общей форме сводился к тому, что вьетнамцев надо оставить в покое, чтобы они сами занимались своими делами.

По возвращении Эдвард вначале безуспешно пытался добиться, чтобы его принял президент. Встреча в Белом доме в конце концов состоялась. В ответ на заявление сенатора, что продолжение войны в Юго-Восточной Азии чревато для США катастрофой, Джонсон сухо ответил, что он намерен продолжать проводимый там курс.

Для Эдварда Кеннеди как сенатора вьетнамская проблема была лишь одной из тех, которым он уделял внимание как законодатель и общественный деятель. Он активно участвовал в законодательной работе, выступал за изменение иммиграционных правил, которые, по его мнению, давали слишком большие преимущества выходцам из Европы и почти лишали возможности получения американского гражданства жителей африканских и азиатских стран.

Можно по-разному оценивать эту его позицию, имея в виду национально-государственные интересы страны, заинтересованной в притоке образованного и цивилизованного населения. В оценках Эдварда интернационалистские догматы явно преобладали над прагматическими рекомендациями. В этом смысле он отличался от своего покойного брата-президента, который был прежде всего практическим политиком.

Тогда, в конце 1960-х годов, законопроект, который поддержал Эдвард Кеннеди, об изменении иммиграционного законодательства был провален. Позже, однако, были приняты законы, значительно ослабившие ограничения на иммиграцию из развивающихся стран. Это, в свою очередь, усилило в США экстремистские религиозные течения, в частности исламский фундаментализм, что в конце концов привело к катастрофе уже XXI века — событиям 11 сентября 2001 года, уничтожению башен-близнецов в Нью-Йорке, атаке на Пентагон — акциям, ответственность за которые взяли на себя именно фундаменталисты в лице Усамы бен Ладена и его преступных сообщников.

Неизвестно, что и как произошло бы, если бы власти США проводили более прагматическую политику и были бы менее озабочены помощью кому угодно, опираясь на догмы демократии во всем мире, миролюбия и упиваясь величием и благородством собственной державы. Но во всяком случае возможности грандиозного террористического акта в этом случае были бы намного меньшими. В вопросе об иммиграционном законодательстве Эдвард Кеннеди сыграл не лучшую из своих ролей.

Главный урок истории состоит, однако, в том, что она никого ничему не учит. Иначе чем можно объяснить безоговорочную поддержку официальным Вашингтоном так называемой «арабской весны» 2011 года, которая привела к свержению ряда авторитарных диктатур, но уже поставила или грозит поставить им на смену еще более человеконенавистнические религиозно-фундаменталистские режимы, откровенно ненавидящие те самые Соединенные Штаты Америки, при помощи которых (военной, дипломатической и материальной) они пришли к власти.

Возвратимся, однако, к нашему герою. Так или иначе, Эдвард до 1968 года не задумывался о чем-либо более высоком, нежели сенатская деятельность. А иным могла быть только борьба за президентский пост, к которому он явно пока никак не мог стремиться хотя бы в силу того, что считал более крупным политиком, заслуживающим высшего государственного поста, брата Роберта.

1968 год, начавшийся поездкой во Вьетнам, которая отнюдь не способствовала улучшению душевного состояния Эдварда Кеннеди, стал годом новой семейной и национальной трагедии.

Эдвард активно участвовал в предвыборной борьбе 1968 года, когда после определенных колебаний его брат выдвинул свою кандидатуру на президентский пост. Сохранилось немало свидетельств, что с 1966 года, когда оба брата стали сенаторами, между ними произошло явное политическое сближение, которое дополнило семейную близость. Тед видел в Бобе не только родного человека, но и более опытного и зрелого политика, хотя сам уже имел больший стаж законодательной деятельности, чем старший брат.

Несмотря на всю свою импульсивность и взрывной характер, сильно отличавшийся от сравнительно спокойного нрава Эдварда, Роберт обладал смелостью для принятия нелегких решений по сложным вопросам и учил этому младшего брата. Во время сессий сената они обычно вместе обедали, обменивались новостями, советовались, а часто проводили вместе и вечера, лишь изредка с женами.

Вначале Эдвард был против выставления кандидатуры Роберта, как он позже объяснял, по двум причинам. Одну из них он высказывал самому Роберту и его окружению. Состояла она в том, что брату не следует выступать в качестве конкурента Линдону Джонсону — человеку, которого покойный брат избрал в качестве вице-президента. Пусть пройдут еще четыре года, и в 1972 году Роберт, обогатив свой политический опыт, сможет выступить достойным кандидатом от Демократической партии. Что же касается второй причины, то представляется, что она возникла намного позже событий, постфактум, то есть была то ли сознательно, то ли как бы невольно придумана Эдвардом. Он вроде бы опасался, что на Роберта может быть совершено покушение. «Мы не очень отошли от [19]63-го, и это тоже был сильный фактор».

Вряд ли эти слова можно принять за чистую монету. Они скорее всего навеяны последующими трагическими событиями. Эдвард отнюдь не был Кассандрой, он никак не мог предвидеть, что Роберт действительно будет убит во время предвыборной кампании. Здесь явно произошел сдвиг в памяти и психике уже пожилого, 63-летнего человека.

Правда, и в то время, когда Тед предостерегал Роберта от выдвижения своей кандидатуры на ближайших выборах, он не был твердо уверен в правильности такого совета. Приятель Эдварда Дик Гудвин писал Роберту Кеннеди, что во время одной из встреч задумчивый Тед сказал ему, что, может быть, он не совсем прав, и продолжал: «Джек (Джон Кеннеди. — Л. Д., Г. И.), вероятно, предостерег бы против этого, но скорее всего он сам поступил бы именно так», то есть ввязался бы в предвыборную гонку.