После советского вторжения в Чехословакию долгое время попытки Тито получить у Советского Союза поручительство, которое ему дал Хрущев относительно независимости Югославии и ее права на самостоятельный путь к социализму, не приносили успеха. Ни во время визита Андрея Громыко в Белград в сентябре 1969 г., ни в ходе визита Мити Рибичича в Москву в июле 1970 г. СССР не был готов официально заявить, что «доктрина ограниченного суверенитета» Брежнева не относится и к югославам[2254]. Как отмечает Латинка Перович, которая ссылается на современные российские исследования, после вмешательства стран Варшавского договора в дела Чехословакии, Советский Союз не мог позволить, чтобы экономическая реформа в Югославии удалась. Это бы означало, что социализм с человеческим лицом возможен. В таких условиях Тито был вынужден вести двойную политику: с одной стороны, он пытался сохранить существенные моменты советской модели (которая, помимо всего прочего, обеспечивала его власть)[2255], с другой – он пошел в контрнаступление и сделал акцент на международной поддержке, на которую мог рассчитывать. Поскольку после смерти Неру и Насера он остался единственным основателем движения неприсоединения, ему казалось, что именно он должен развивать и укреплять его, насколько ему позволяют возможности, и полагал, что играет важную роль на международной политической арене. Между 26 января и 27 февраля 1970 г. Тито посетил с рабочим визитом Танзанию, Замбию, Эфиопию, Кению, Судан, Египет и Ливию. Результатом этого турне стал созыв III Конференции неприсоединившихся в Лусаке, столице Зимбабве, которую Тито планировал уже давно, будучи уверенным, что движению необходимо дать новый толчок[2256]. По его мнению, конференция в Лусаке стала «началом уверенной деятельности неприсоединившихся стран, которая должна получить динамику благодаря ежегодным конференциям министров иностранных дел и встречам в верхах каждые четыре года». В этом он хотя бы временно достиг своей цели, ведь движение получило «золотую прибыль» и стало активным игроком на международной арене[2257]. Одновременно ему удалось обновить связи с Китаем, который в последние десятилетия не пренебрегал ни одной возможностью вступить в полемику с югославскими еретиками[2258].

После окончания «Культурной революции» по инициативе Тито, а также Мао Цзэдуна и Чжоу Эньлая в 1970 г. между государствами были возобновлены дипломатические отношения. Посол Китая Зенг Тао был удивлен тем, что Тито при передаче верительных грамот на Бриони принял его без протокольной жесткости и уделил ему более часа, ведя сердечную беседу, хотя торжественное мероприятие длилось всего 20 минут. Самым важным результатом этого сближения, помимо экономического обмена между Югославией и Китаем, было возобновление отношений между Белградом и Тираной, как, впрочем, и визит министра иностранных дела Тепаваца в Пекин в апреле 1971 г.[2259]

То, насколько значительным был авторитет Тито на международной арене, красноречиво доказал визит Ричарда Никсона, первого американского президента, который отправился в Югославию[2260]. Хотя Тито в беседе с ним и государственным секретарем Генри Киссинджером не скрывал, что не согласен с американской политикой во Вьетнаме, с военной поддержкой Израиля, с присутствием Седьмого флота США в Средиземноморье, уже тот факт, что он открыто об этом говорил, подтверждало важную роль, которую играла Югославия в мире[2261]. Американцы со своей стороны заявили, что высоко оценивают «титоизм», который символизирует плюралистическую возможность развития в рамках социалистической общественной системы и своей политикой неприсоединения способствует равновесию в Европе[2262]. Когда Никсон выразил свое желание посетить родную деревню Тито, речь шла не только о любезности, наоборот, о чем-то большем, что видно из следующего эпизода. Тито в определенный момент сказал своему гостю: «Вы великий президент, но станете еще более великим, если закончите войну во Вьетнаме». Никсон, который имел привычку записывать, если слышал что-то важное, достал из кармана карандаш и эти слова записал[2263].

На переломе десятилетий Тито организовал ряд поездок в Западную Европу. До осени 1970 г. он посетил только четыре западноевропейские страны, с большими интервалами между поездками. Ранкович приказал своим людям в министерстве иностранных дел сделать всё возможное, чтобы маршал туда не ездил[2264]. Но в октябре 1970 г. он отправился в турне по Бельгии, Люксембургу, Западной Германии, Нидерландам и Франции, которые все были членами НАТО и Единого европейского рынка. Не получилось только с Италией, хотя Югославия рассчитывала на нее больше всего и планировала после подавления чешской весны тесное военное сотрудничество с ней[2265]. Несмотря на то что граница между государствами, установленная в 1947 и в 1954 гг., стала «самой открытой на свете», как утверждала югославская пропаганда, Италия всё еще ставила вопрос о независимости зоны Б бывшей Свободной территории Триест. Для Югославии это было весьма тревожно, тем более что она конфликтовала с Болгарией, которая постоянно подогревала македонский вопрос. Хотя Югославия и была уверена, что позиция Рима относительно зоны В внутри НАТО не имеет поддержки, но в той же мере она была уверена, что София ведет свою ирредентистскую политику в тесной связи с Москвой и что некоторые болгарские руководители открыто предсказывают присоединение Вардарской Македонии к своему государству, как только это станет возможным[2266]. Поэтому возникла острая необходимость подчеркнуть, что границы, которые появились после Второй мировой войны в Европе, неприкосновенны, а для этого нужно было как можно быстрее решить вопрос о границе с Италией. В этом смысле уже в конце 1960-х гг. между Белградом и Римом начались дипломатические переговоры, которые итальянская сторона смогла расстроить. В декабре 1970 г. отношения между государствами неожиданно настолько охладели, что Тито за несколько дней перед запланированным визитом в Рим отказался от него. В последующие месяцы произошли новые дипломатические контакты между двумя министрами иностранных дел, так что спор сгладился, и в марте 1971 г. Тито отправился в Рим, хотя это не слишком помогло решить спорные вопросы между государствами[2267].