Кухню заливал свет, льющийся через вымытое окно. Растения в горшках ожили после того, как Пернилле полила их. Все выглядело почти нормально.

Поставив на стол кофе и хлеб с сыром, она уселась рядом с Бирк-Ларсеном. Скербек курил, ни к чему не притрагивался.

— Леон кое-что рассказал нам о тебе, — сказала Пернилле. — Нам это показалось странным.

Он затянулся сигаретой.

— Я знаю, мы должны были сначала спросить у тебя. Но… — Ее глаза опять заблестели, она наклонила голову, чтобы смахнуть слезу. — Мы совсем потеряли рассудок.

— Согласен полностью.

Она посмотрела на Скербека.

— И все-таки это странно. Лично мне так кажется…

Скербек молча глядел на них.

— Леон заявил, что ты отменил крупный заказ в ту субботу, — объяснил Бирк-Ларсен.

Скербек засмеялся:

— Вот оно что. Тот парень из магазина хотел заплатить черным налом. Я могу пойти на это, только если ты мне скажешь, Тайс. Сам я не принимаю таких решений…

Они слушали его, не прерывая.

— Ну, я и сказал ему: или мы все оформляем как положено, или пусть он сам перевозит свои коробки. Может, мне не следовало…

— Полицейские сказали, что ты лгал о своей матери, — снова заговорила Пернилле.

— Да, мне они тоже это сказали. Это дядя мне всегда говорил, что она допилась до смерти. Только в прошлом году сказал правду. Бог знает зачем он это придумал. Но что… — Он затушил сигарету о блюдце. — При чем здесь это?

Среди дыма, смущения и тревоги она произнесла:

— Ни при чем…

— Эти сволочи с самого начала заставляли нас плясать под их дудку. — Бирк-Ларсен в недоумении тер седеющую голову. — В этот раз под удар попал ты. — Он посмотрел через стол. — Извини нас, Вагн.

— Извини, — повторила Пернилле тихо.

Скербек по-прежнему подавленно хмурился, играя сигаретной пачкой.

— А что вы сказали мальчикам?

— Ничего, — ответил Бирк-Ларсен.

— О черт. — Он рывком стянул шерстяную шапку, смял ее в кулаке. — Будь оно все проклято… Это я должен извиняться. Я один виноват во всем… Ведь это я привел сюда этого гада Фреверта. В агентстве…

Бирк-Ларсен только кивнул, разглядывая свои сплетенные на столе пальцы.

— Вам сказали, где он сейчас? — спросил Скербек.

— Нет. Не хочу об этом думать. Мы постараемся закончить дом поскорее и уехать отсюда. Верно?

Пернилле кивнула и добавила:

— Мы съездим туда сегодня с ребятами. Антон не хочет переезжать. Так что попробуем убедить его.

Зазвонил телефон, и она отошла, чтобы ответить. Пакет с алой формой Скербека так и лежал на стуле. Он протянул за ним руку:

— По-моему, через пятнадцать минут надо выезжать.

— Да, — согласился Бирк-Ларсен с едва заметной улыбкой.

Вернулась Пернилле.

— Это адвокат, — сказала она. — К ней обратилась полиция: они хотят приехать и проверить, был ли Леон у нас в квартире.

— Только не это. — Тяжелый кулак Бирк-Ларсена опустился на стол прямо на залакированные фотографии. — Меня тошнит уже от этих людей. Не пускай их в дом! Вагн!

Скербек залпом допил свой кофе, подхватил пакет с одеждой, заторопился вслед за Бирк-Ларсеном вниз по лестнице.

Фреверт постоянно передвигался, но просматривалось общее направление — в центр города. В управление поступило сообщение о том, что он пытался воспользоваться банкоматом в Вальбю.

— Мы опоздали всего на пару минут, — доложил Свендсен команде в совещательной комнате. — Скрылся…

— Проверьте парки, — приказала Лунд. — Не забывайте про хостелы. И еще…

Затрезвонил телефон на столе. Она сняла трубку.

— Это Лунд?

— Слушаю.

— Это Леон Фреверт.

Лунд выпрямилась, кинула быстрый взгляд на Свендсена, беззвучно, одними губами приказала: отследить звонок.

— Где вы?

— Да какая разница? Я только что услышал по радио эту чушь.

Свендсен сел за ближайший ноутбук, лихорадочно застучал по клавиатуре, одновременно надевая на голову гарнитуру.

— Я не убивал ту девушку. Вы что, серьезно?

— Нам нужно поговорить с вами, Леон.

— Вы говорите со мной. Я ее не убивал. Понятно?

— Хорошо. Давайте встретимся где-нибудь?

— И ни в кого не стрелял.

— Я слушаю.

— Я ведь уже все вам сказал. — Он был зол. — Я сказал вам, что высадил ее в ту ночь. Я сказал о вокзале.

— Вы не сказали, что знали ее, Леон.

У Свендсена что-то получалось. Он подавал ей сигналы руками.

— Вы вообще не понимаете, что происходит…

— Нет. И поэтому прошу вас рассказать. Где вы? Я приеду за вами. Только я. Мы сможем поговорить. Все, что нам нужно, — это правда.

Молчание в трубке и потом щелчок.

— Леон? Алло!

Свендсен нажал еще несколько клавиш, сорвал гарнитуру.

— Он на Роскильдевай. Выезжает из города. Точнее не скажу. Он только что отключил мобильник.

Лунд села.

— Почему он говорил так долго? — подумала она вслух.

— Не знал, что мы можем засечь его, — сказал Свендсен.

— Тогда зачем выключил телефон?

Свендсен состроил гримасу.

— Что еще? — спросила она.

— Роскильдевай… — начал Свендсен.

— Эта улица длиной три километра, мы понятия не имеем, где он и что за машину он ведет. Привезите сюда брата.

— Ладно, ладно!

Свендсен, сердито топая и мотая головой, вышел из кабинета. Лунд осталась за столом, глядя на фотографии на стене. Нанна и Метта Хауге.

Леон Фреверт — тощий, унылый, одинокий человек.

Алый фургон был доверху набит детскими вещами — моделями самолетов, пластмассовыми динозаврами, мобилями и постерами для стен. С предыдущим заказом они задержались. А теперь дорогу в Хумлебю перекрыл заглохший автомобиль. Вагн Скербек высунулся из окна и заорал на водителя стоящей впереди машины, чтобы тот освободил путь. У Бирк-Ларсена зазвонил мобильник. Он посмотрел на дисплей: Пернилле.

— Где тот магазин с динозаврами? — сразу спросил он. — У нас не хватает игрушек для комнаты Антона. Мы с Вагном хотели устроить им небольшой сюрприз в доме.

— Тайс, мы не можем везти туда мальчиков.

— Почему это?