В завершении Гейтс уговаривал Рокфеллера уйти из университета и отпустить свое творение на волю50.

Поначалу Рокфеллер не ответил и даже не упоминал, что получил письмо, но оно нашло в нем серьезный отклик. Он, должно быть, принял во внимание практичные аргументы Гейтса, но и мысль о подчинении своего эго некоторой большой идее, вероятно, взывала к его религиозному чувству самоотречения. Он также верил, что «гарантированные фиксированные дары» не должны загнать будущие поколения в ловушку устаревших планов первых дарителей. Вероятно, по всем этим причинам в декабре 1910 года Рокфеллер сделал последнюю выплату в десять миллионов долларов Чикагскому университету, доведя общую сумму пожертвований до тридцати пяти миллионов долларов или пятисот сорока миллионов в долларах 1996 года, затем навсегда попрощался. В напутственном обращении к правлению он написал: «Гораздо лучше, если Университет будет иметь поддержку и расти благодаря пожертвованиям многих, а не единственного дарителя… Я действую в соответствии с моим первым и постоянным убеждением, что это великое заведение – собственность народа, и народ должен его контролировать, управлять им и поддерживать его»51. Уход не был столь полным, как предполагал Рокфеллер: в 1910–1932 годах СОВ и другие проекты Рокфеллера переправили тридцать пять миллионов долларов университету, и их дополнили еще шесть миллионов от Младшего. Но Рокфеллер, в манере государственного деятеля, создал понятие патрона как основателя, а не владельца и не надзирателя своего творения. На встрече в декабре 1910 года попечители университета воздали должное Рокфеллеру: «Господин Рокфеллер никогда не позволял Университету носить его имя и согласился называться его основателям только по настоятельному требованию Совета попечителей. Он ни разу не предложил назначить или убрать кого-то из профессоров. Каковы бы ни были взгляды, выраженные членами преподавательского состава, он никогда не выражал ни согласия, ни возражений»52.

* * *

В начале 1900-х годов практически повсеместно считалось, что Джон Д. щедро дает на филантропию, очищая свое состояние. Как сказал в 1905 году губернатор Роберт М. Лафоллетт: «Вчера я прочитал, что Рокфеллер опять был на молитвенной встрече; завтра он пожертвует какому-нибудь колледжу или университету. Он отдает двумя руками, но грабит многими. Он не смог бы искупить свое преступление, если бы прожил и тысячу лет… Он величайший преступник этого времени»53. Карикатуристы стереотипно изображали Рокфеллера лицемером, ходящим в церковь. На одной карикатуре показан ангел с крыльями, растущими из головы, с подписью: «Джон Креститель: высокие финансы теперь так высоки, что некоторые хотят допрыгнуть до рая с их вершины»54.

Были ли пожертвования Джона Д. такими безгрешными, как он утверждал? Мог ли он вообще не замечать политического влияния своих добрых дел? Внутренняя записка Джорджу Роджерсу 1906 года проливает некоторый свет на этот интересный вопрос. Арчболд, желая помочь «Стандард Ойл» в ее политических бедах, попросил Рокфеллера в октябре 1906 года опубликовать список из десятка колледжей или около того, которым он дал значительные пожертвования. Рокфеллер был крайне не расположен печатать список. «Мы такого ранее никогда не делали, – сообщил он Роджерсу, – и мне это очень неприятно, и я бы не рассматривал это ни минуты, только с пониманием, что это может помочь нам для "Стандард Ойл компани"». Список был составлен, но Рокфеллер хотел гарантий, что его вернут и уничтожат и будут стерты все следы его причастности55. Письмо в целом подтверждает заявление Рокфеллера, что он не использовал филантропию в корыстных целях, но и показывает, что изредка он отходил от собственных правил. Г. Дж. Уэллс был по большей части прав, написав в книге в 1934 году, что «из всей критики, которую вызвала карьера [Рокфеллера], обвинение в том, что его великолепные умные дары были спланированы, чтобы купить критиков или спасти душу от медленной, но верной мстительности его баптистского Бога, конечно, самые абсурдные»56. Благотворительность с детства была вплетена в ткань его жизни.

С каждым пожертвованием Рокфеллера пресса обращалась, как с очередной попыткой выкупить репутацию. Особенно это верно относительно скандала с запятнанными деньгами, который разгорелся в марте 1905 года, когда выяснилось, что Рокфеллер дал сто тысяч долларов Американскому совету уполномоченных по иностранным миссиям, конгрегационалистской группе в Бостоне – вероятно, крупнейшее пожертвование, когда-либо полученное этой группой. Дар пришелся на завершение серии Тарбелл и не мог не разбудить осиное гнездо острых споров.

С созданием СОВ Рокфеллер начал отправлять деньги группам других конфессий и вообще вышел за пределы религиозных пожертвований. Гейтс, считавший межконфессиональную борьбу «проклятием религии дома и за границей, наносящим вред религии, независимо от того, рассматривать ли ее с экономической, интеллектуальной или духовной точки зрения», – с готовностью поддержал это стремление57. Бывший священник отбросил баптистскую церковь, и его христианство все больше казалось возвышенной общественной работой. «Моя религия стала… просто службой человечеству во имя Духа Иисуса. Это в равной мере религия Иисуса, науки и эволюции»58. В своих бумагах Гейтс оставил удивительную записку – «Дух истинной религии», – которую, судя по всему, написал, чтобы прояснить свои мысли, и в ней ясно заявил: «Нет никакой существенной разницы между религией и моралью, кроме того, что одна более насыщена и страстна, чем вторая»59. В 1903 году он напрямую сказал одному заявителю, что, тогда как Рокфеллер баптист, он не будет больше основывать баптистские школы «с единственной целью отстаивать взгляды исключительно и характерно баптистские»60.

О пожертвовании в сто тысяч долларов, названном «запятнанными деньгами», просил доктор Джеймс Л. Бартон, который встретился в одно воскресенье со Старром Мерфи и Гейтсом в доме последнего в Монклер. Инициатором встречи Гейтс не был, но все же рекомендовал Рокфеллеру выделить запрошенные сто тысяч. В письме Рокфеллеру Гейтс подчеркнул светское применение миссионерских денег, показывая, что Рокфеллер способен ответить на откровенно мирские основания религиозных даров:

«Совершенно независимо от обращения людей в веру, чисто коммерческие результаты миссионерской работы для нашей земли приносят каждый год, я бы сказал, в тысячу раз больше того, что тратится на миссии. Наша экспортная торговля растет семимильными шагами. Такой рост был бы совершенно невозможен без коммерческого завоевания иностранных земель во главе с проповедническим стремлением. Какое благо для домашней промышленности и производства!»61

Рокфеллер не стал погружаться в свое обычное молчание, а щедро оценил письмо и через несколько дней согласился отправить чек на сто тысяч долларов в Бостон.

Рокфеллер и Гейтс, чтобы их не обвиняли в привлечении к себе внимания, позволяли получателям пожертвований самим объявлять о даре. Гейтс, в данном случае сильно желавший привлечь внимание – так как это был пример отступления Рокфеллера от конфессиональных даров, – жадно изучал газеты, тщетно ожидая упоминания рекордного дара конгрегационалистам. Получив ежемесячное издание бостонского совета, он надеялся увидеть крупные заголовки. Вместо этого новость заняла две-три строчки, в которых секретарь отмечал, что получил чек на сто тысяч долларов от Джона Д. Рокфеллера «с удивлением», подразумевая, что деньги никто не просил62. Там не было и скупых слов благодарности. Поднялся огромный шум, конгрегационалистские священники хором требовали, чтобы деньги вернули. Все читали в «Мак-Клюрз» о гнусных методах, которыми они были получены.