Несколько раз мне доводилось вести его творческие вечера, его встречи с публикой. Меня каждый раз поражало, что он нисколько не заигрывал с аудиторией, даже не был с ней любезен, как бы застегнут на все пуговицы. Но, несмотря на это, из зала катилась огромная волна любви и обожания. Отвечая на записки, он был краток, даже сух, но говорил всегда главное, суть. Во время пения, случалось, Булат забывал строчку, спотыкался, останавливался, и тотчас из зала неслись подсказки, народ знал его песни наизусть.

Он ни перед кем не заискивал, не лебезил, не угождал. Он никогда не ронял чувства собственного достоинства. Булат прожил прекрасную жизнь. Он хотел поведать людям о чем-то своем, сокровенном. Его услышали и поняли. Люди платили ему за его честный талант признательностью и любовью. И в том, что среди нас порой встречаются человеческие экземпляры достойные, великодушные, порядочные, — несомненная заслуга Булата. Без него их было бы куда меньше. Для многих он являлся мерилом нравственности.

Я счастлив, что Булат дарил мне свое дружеское расположение…

Приз зрительских симпатий

Глава эта — своеобразное признание в любви собственному фильму «Старые клячи». Не принято, чтобы автор хвалил свое произведение. Боже, какой «моветон» и даже хуже! Тут автор расписывается в том, что либо он болван, либо зазнайка, который не воспринимает себя адекватно. Но я нарушу это неписаное (и справедливое) правило. В конце концов, в семьдесят три года я имею на это право. Мне очень нравятся «Старые клячи», я восхищен этой лентой, считаю ее замечательной. Не слабо выразился, верно? Я догадываюсь, что в картине есть недостатки, просчеты, ошибки, но они мне тоже дороги. Когда любишь, то принимаешь все целиком. Можете считать меня самовлюбленным наглецом. Но это вовсе не значит, что все должны разделять мое суждение о картине. Вот, например, многие критики его и не разделяют. «Старым клячам» досталось от них на орехи. По моей новой работе проехались с особым наслаждением. Им не впервой.

Кстати, у Андрея Миронова была славная шутка. Когда он слышал, что какой-то тип высказывается, к примеру, о картине Федерико Феллини: «Знаете, фильм Феллини мне не понравился…» — то Андрей тут же парировал: «Знаете, он о вас тоже неважного мнения».

Не откажу себе в мазохистском удовольствии, процитирую некоторые особенно полюбившиеся мне высказывания дорогих критиков.

«Теперь Э.А. понятия не имеет, что нам смешно, а что грустно, и вообще: кто мы такие и какой хлеб жуем».

Подписано инициалами М.Б., «Афиша», 24.04.2000.

* * *

«Я не знал, куда деваться от стыда за некогда любимого режиссера…»

Виктор Матизен, «Новые известия», 21.03.2000.

* * *

«Все они хотели показать, что есть еще порох в пороховницах. Да, порох есть, но жаль, что несколько отсырел».

Матильда Васильева, «Вечерняя Москва», 13.03.2000.

* * *

«“Старые клячи” похожи на рентгеновский снимок неправильно сросшегося духовного перелома — передвигаться можно, а ходить нельзя».

Наталья Сиривля, «Общая газета», 09.03.2000.

* * *

«Действие фильма развивается, как во сне: кажется, что бежит изо всех сил, а на самом деле движется, как в вате».

Елена Веселая, «Московские новости», 07–13.03.2000.

* * *

«Дело даже не в вопиющих сценарных неувязках, не в редкостной для Рязанова концентрации агрессивного дурновкусия…»

Сергей Анашкин, «Культура», 09–15.03.2000.

* * *

Следующее критическое высказывание хочется процитировать подробнее:

«…если бы в фильме была хоть одна нефальшивая нота, если бы лицо режиссера как живого человека, пусть падкого на безвкусицу, но искренне, хоть на секунду показалось из-за застывшей маски профессионального человеколюба. Впрочем, название «Старые клячи» само по себе уже содержит алиби: на все упреки в качестве фильма режиссер может, грустно потупившись, заметить, что, дескать, он и сам такая же старая кляча… — и продолжать выкачивать деньги из Госкино с напористостью энергичной бабки, требующей уступить ей место в трамвае».

Лидия Маслова, «Коммерсантъ», 03.03.2000.

* * *

«“Старые клячи” не стесняются вульгарности, юмора ниже пояса».

Андрей Плахов, «Коммерсантъ», 03.03.2000.

* * *

«Так что причину, как обычно, надо искать не вовне, а внутри. В неумении сохранять верность себе, в стремлении подстраиваться под ложно понятый дух времени, в слишком легком отказе от того, что было достигнуто раньше».

Алексей Медведев, «Время МН», 03.03.2000.

* * *

«…для того, чтобы сделать такое кино, надо уж как-то особенно, отчаянно, до полной обнаженки не любить жизнь вообще».

Лариса Юсипова, «Ведомости», 03.03.2000.

* * *

«Есть свои достоинства у искренности: на ее энергии может работать самое нелепое кино».

Виктория Никифорова, «Архив», 03.03.2000.

Не буду лукавить, были и другие рецензии, говорившие о фильме иное: доброе, хорошее. Но их оказалось значительно меньше, чем злобных и разнузданных.

Когда-то, много лет назад, после аналогичной массированной атаки рецензентов на «Жестокий романс» я написал двустишие:

Тем, что у меня депрессия,

иногда обязан прессе я…

Тогда я сильно переболел беспардонной кусачестью критиков и перестал воспринимать их, ибо жизнь — публика и время — опрокидывает желчные диагнозы. Конечно, фраза «Собака лает, ветер носит» — грубовата, но и рецензенты со мной тоже не церемонились. Разумеется, огорчительно, что столько яду писаки вылили на любимую мною ленту. И чтобы закончить эту тему, хочу привести еще одно высказывание Д. Быкова (кстати, не оценочное, а аналитическое), автора, за творчеством которого слежу, ибо пишет он интересно, самостоятельно, своеобразно. Вот его слова:

«Охотников ругать новый фильм Эльдара Рязанова «Старые клячи» наверняка будет предостаточно. Впрочем, мне трудно вспомнить хоть одну его картину, которая не была бы встречена дружным критическим залпом: сусальное умиление приходило потом. Это объясняется тем, что Рязанов чувствует время. Проходит эпоха, которую он выразил и сфокусировал, и мы, тоскуя по прошлому, начинаем задним числом любить фильм, где оно до сих пор живо. Ну кто бы в 1975 году назвал «С легким паром» классикой нашего кино? Кто всерьез счел «Бедного гусара» диссидентским произведением? Кто не морщился в сентиментальнейших сценах «Вокзала для двоих»? А вот поди ж ты: наши иллюзии и пристрастия, заблуждения и надежды только у Рязанова и сохранились. Он — «типичный представитель», сейсмически точный хроникер. Так что придет время и для “Кляч”».

«Собеседник», 16–23.03.2000.

* * *

Однако вернемся к тем блаженным временам, когда я, не подозревающий, каким фейерверком приветит картину наша кинокритика, заканчивал сценарий и готовился к съемкам.

История со «Старыми клячами» началась с того, что руководитель компании «Киномост» Владимир Досталь предложил мне ознакомиться со сценарием