Главным из наиболее острых и спорных вопросов сенатор теперь считал характер помощи неимущим. Признавая, что она не позволяет необеспеченным умереть с голоду и, более того, дает им возможность жить в относительном, разумеется, весьма скромном, благополучии, Роберт обращал внимание на пагубные моральные и общественно-экономические последствия этого курса, взятые в долговременной перспективе. В ряде выступлений и нескольких статьях Кеннеди вновь и вновь высказывал опасения по поводу того, что эти меры разрушают мораль получавших помощь, превращают их в иждивенцев общества, отучают трудиться, лишают реального социального будущего. Могут появиться целые поколения людей, предупреждал сенатор, которые будут жить за счет государства, то есть за счет налогоплательщиков, не обладая навыками трудиться и не желая получить какую-либо производственную квалификацию.

Предложения Кеннеди не были конкретизированы, однако он настойчиво требовал создания программ обучения безработных, установления связи между выплатой пособий и усилиями их получателей по приобретению определенной квалификации и нахождению работы. На рассмотрение сената Кеннеди внес законопроект о снижении налогов для тех предпринимателей, которые открывали бы новые предприятия в районах, где уровень бедности был особенно высоким. Консервативными сенаторами этот план был отвергнут. Не складывая оружия, Кеннеди вместе с сенатором Джозефом Кларком (штат Пенсильвания) внес новый законопроект об общественных работах, предусматривавший выделение из федерального бюджета средств на трудовую занятость для двух миллионов человек. Это предложение носило еще более утопический характер. Оно напоминало мероприятия «Нового курса» Франклина Рузвельта. Однако те проводились в обстановке выхода из Великой депрессии конца 1920-х — начала 1930-х годов, когда безработица была массовой во всех отраслях. Теперь же безработица носила структурный характер, то есть существовали отрасли, испытывавшие нехватку рабочей силы, но работа на этих предприятиях требовала определенной квалификации, которая у безработных отсутствовала.

Несмотря на провал своих законодательных предложений, а в какой-то степени и благодаря им Роберт Кеннеди в глазах американцев всё больше становился продолжателем рузвельтовского курса либеральных реформ.

Осознавая недостатки и пороки программ велфера, Роберт Кеннеди напряженно искал спасительную нить, которая позволила бы при сохранении этих программ в принципе направить деятельность в такое русло, в котором получающие помощь люди могли восстановить свою самоидентификацию, чувство гордости, превратиться из потребителей распределяемых благ в их активных созидателей. Именно на этом фоне возникает идея содействия возрождению небольших общин на базе пришедших в запустение центральных городских кварталов при государственной и частной спонсорской помощи и, главное, при активном участии жителей в общественных работах, их взаимопомощи в пределах небольшого коллектива.

В записках Роберта появляется термин «гетто». Он употреблял это слово не в подлинном, традиционном его значении как части города, в котором селятся дискриминируемые национальные меньшинства. Гетто в его понимании представляло собой заброшенный отсталый район проживания бедноты или даже, может быть, бывшей бедноты — тех людей, которые прекратили вести нищенское существование благодаря социальной помощи, но сохранили психологию людей, не надеющихся на собственные силы, а ожидающих поддержки извне. Такие настроения и в целом образ существования Роберт называл «патологией гетто». Он пытался рассмотреть его в более широком плане, считая порождением кризиса либерального индивидуализма XIX века.

Все эти рассуждения свидетельствовали об интеллектуальном развитии, о способности воспринимать новые знания, развивать существующие идеи, придавать им оригинальность и собственное видение. Беда, однако, состояла в том, что Роберт был политиком до мозга костей, и социологические рассуждения сами по себе его не удовлетворяли. Их необходимо было переводить в практические действия. А для этого нужен был реальный объект, то есть какая-то община или несколько общин со своей инфраструктурой, общностью интересов, осознанных или хотя бы таких, которые надо было воспитать, общей церковью, дружескими или просто соседскими интересами и т. д.

Такую общину Роберт Кеннеди обнаружил чуть ли не в центре Нью-Йорка, в Бруклине. Этот небольшой район под названием Бедфорд-Стайвисент стал заселяться неграми в 1920-е годы, по мере того как традиционный негритянский район города Гарлем (на острове Манхэттен) всё больше переполнялся неимущими жителями. В бруклинский район переселялись самые бедные люди, отчаявшиеся найти применение своим силам на рынке труда. Роберт Кеннеди, ставший частым гостем Бедфорд-Стайвесанта, с ужасом познавал то, с чем он ранее был знаком только по литературе, причем не всегда, по его мнению, заслуживавшей доверия. Он писал в проекте речи по вопросу о городской нищете, что это «загнивающий, умирающий город», «наихудшие трущобы в Америке», что треть всех жилых помещений района находится в катастрофическом состоянии, что здесь процветают алкоголизм, венерические болезни, преступность, что для района характерна высокая детская смертность.

Вдобавок к сказанному, в начале 1960-х годов в районе возникла подлинная война между хулиганствующими группами молодежи, а вслед за этим вспыхнул бунт черного населения против расизма, который сопровождался «расизмом наоборот», в частности вспышками злобного антисемитизма.

Роберт Кеннеди решил заняться «войной против бедности» в конкретном районе, причем на базе тех идей самоорганизации и самодостаточности населения, которые он стал развивать. По его инициативе была образована группа активистов, которую вместе с ним возглавил нью-йоркский судья Томас Джонс.

Ценой огромных усилий, первоначальных разочарований, которые были заранее очевидны активистам, среди населения загнивающего преступного района была подобрана группа местных жителей, которая взяла на себя инициативу своим примером повести борьбу против тех, которые одновременно были «организаторами и жертвами бездушия, жестокости и насилия». В результате предпринятых усилий в декабре 1966 года была образована Корпорация восстановления Бедфорд-Стайвесанта. Кеннеди добился, что в уставной капитал корпорации внесли средства такие известные учреждения, как фонд Рокфеллера, фонд Форда, фонд Каплана, Таконик-фонд и др.

Но корпорация опиралась прежде всего на инициативу местного населения. На учредительном ее собрании Кеннеди говорил: «Программа развития Бедфорд-Стайвесанта будет сочетать лучшее, что существует в деятельности общины, с лучшим, что создала система частного предпринимательства. Ни то ни другое недостаточны сами по себе, но в их объединении мы видим надежду на будущее».

В соответствии с планом, разработанным Робертом и его советниками, жители общины в лице своих избранных представителей постепенно приучались контролировать корпорацию и ее расходы. В свою очередь корпорация стремилась заинтересовать работодателей в найме жителей Бедфорд-Стайвесанта на работу, главным образом по восстановлению жилых домов и других построек района.

Роберт полагал, что именно таким образом у жителей будут восстанавливаться чувства гордости и личной ответственности, в полной мере сочетавшиеся с частной инициативой. Кеннеди повторял: «Мы надеемся, что нам удастся соединить всё лучшее, что существует в деятельности общины, с лучшим в системе частного предпринимательства». Роберт надеялся, что как только проект продемонстрирует свою жизнеспособность, частный капитал если не польется рекой, то во всяком случае проявит к нему интерес, что обеспечит дальнейшее развитие общины на основе сочетания местной инициативы с интересами бизнеса. При этом внимание обращалось на капиталовложения не непосредственно в строительство и переоборудование помещений, а в обучение местных жителей тому, как совместными усилиями перестроить дома, вернуть их обитателям чувство уверенности или, как говорил Роберт, подвергнуть их «производственной терапии».