— Ты хочешь сказать...

Она помотала головой.

— Я? Ты шутишь? Я могу только чувствовать. Как собакичувствуют приближение грозы. Вот так же чувствую в тебе непомерную мощь.

Он спросил с подозрением:

— А Томас? Мы говорили о нем.

— В нем тоже есть мощь, — призналась она. —Не такая прямая и ясная, как в тебе, но у него тоже есть нечто внутри очень...ценное. И, догадываюсь, опять же как собака, что именно это в нем изаинтересовало тебя. Ладно, молчи, молчи! Мне признаваться не надо.

Отец и дядя предложили помощь в подготовке к путешествию,Олег вежливо, на диво вежливо поблагодарил и сказал, что раз уж поедут вдвоем —Яра и Лилит останутся ждать, когда Томас обоснуется на новом месте, — томужчинам прилично ехать налегке. Он посетил кузнеца, оружейника, еще разпроверил, как подковали коней для дальней дороги, отобрал сухого сыра, орехов,сушеного мяса, вина выбрал самые легкие, только чтобы можно было пить вместоболотной воды в дороге.

Томас в этих вопросах положился на отшельника: все жесообразил, что при всем богатом крестоносном опыте у калики опыта странствийпобольше. Как на конях, так и на драконах, на дельфинах, на рыбах и вообщепусть занимается этими делами, не рыцарское дело вникать, что слуги покладут вдорогу.

Сэр Торвальд старался быть полезным в сборах, а когда сынпроверял боевое снаряжение перед дорогой, зашел в его комнату грустный идовольный в одно и то же время. Кивнул Олегу, тот рассеянно наблюдал закропотливыми приготовлениями рыцаря, уж очень много доспехов, обратился к сынус тайной гордостью в голосе:

— С тобой рвутся ехать все рыцари! Тебя любят, сынок.Отбери с собой тех, кого считаешь достойным для себя в пути.

Томас покачал головой.

— Спасибо, отец. Но мы едем вдвоем. А тебе понадобитсяздесь каждый человек. Мало ли что.

— Не скажи, — возразил отец. — Когда тывернулся, многие рыцари восхотели служить под твоей рукой.

Олег усмехнулся.

— А когда возвели на трон...

Томас раздраженно покосился в его сторону, отец же сказалпоспешно:

— Это ни при чем!

— Ладно, — откликнулся Олег вяло, — мнекак-то все равно. Но если кто-то будет вместо нас седлать и расседлывать коней,разжигать костер в пути... почему не взять двух-трех парней?

Томас возразил с достоинством:

— Сэр калика, ты не совсем понимаешь сути рыцарства.Рыцари вовсе не затем, чтобы разжигать для тебя костер.

— Да? — спросил Олег с сомнением. — Значит,не умеют?

— Умеют, — ответил Томас с раздражением. —Они все умеют!

— Тогда бери, — разрешил Олег. — Еслипридется заночевать в лесу или в дороге, пригодятся.

Отец посмотрел на Олега с благодарностью.

— Твой мудрый... спутник прав, сынок. А ты сохрани себядля великих дел.

— Нет, — отрезал Томас. — Отец, ты знаешьзакон отряда: любой двигается со скоростью самого медленного. Я не хочу ползтитам, где мы можем промчаться! А ни у кого здесь нет таких коней. Прости, но этодаже не обсуждается.

Сэр Торвальд вздохнул, развел, руками.

— Видите, — сказал он, обращаясь к Олегу, —он всегда так... И в крестовый поход отправился один, хотя я уговаривал взятьотряд.

Томас холодно усмехнулся.

— Вспомни, когда я вернулся, твой замок осаждали! Еслибы я увел с собой хоть человека...

Олег не стал дослушивать, утреннее солнце уже ласково греетголову и плечи, быстро и умело прикрепил фляги с вином на запасного коня, ещепогрузил меховой спальный мешок, котелок для приготовлении ухи, а также прочиемелочи, чтобы не чувствовать неудобств, когда придется ночевать в лесу или вполе.

Томас под тяжелый панцирь надел кольчугу из булатных колец,а поверх доспехов накинул на плечи свой поношенный плащ. Шлем пока решил ненадевать, пристроил сзади за седлом. Из оружия распорядился приготовитьрыцарское копье, меч Громобог и два кинжала.

Яра держалась с поистине королевским достоинством, ей иЛилит предстоит ждать в замке, пока сэр Томас отыщет новое место, где будут еговладения, замок и откуда продлится славный род Мальтонов. Лилит шепталась сОлегом, все видели, что язычник спокоен, а это значит, ничего особенного непроизойдет, ведь могучий язычник тоже отправляется с сыном их хозяина. Олег ещебеседовал с Лилит, когда конюхи вывели ему коня.

Томас сам вывел своего боевого друга о четырех копытах,оруженосцы укрыли жеребца кольчужной сетью, легкими доспехами, цветной попоной,а седло водрузили на спину особое рыцарское с высокой задней лукой, чтобы воинпри таранном ударе не вылетел вверх тормашками. Томас поднялся в седло, меч упояса, щит у седла, плащ с красным крестом красиво ниспадает с плеч. Ему подалидлинное копье, челядь восторженно закричала, когда небрежно подбросил в воздух,поймал и легко потряс, словно прутиком.

Яра сняла с шеи голубой кисейный платок, лицо ее оставалосьспокойным и торжественным. С прямой спиной, красивая и полная чувствасобственного достоинства, она подошла к Томасу, он наклонился, ее руки повязалиему платок на шею. Челядь снова ликующе заорала, захлопали в ладоши, в воздухвзлетели шапки.

Томас воздел очи к синему небу, где появились первыекучерявые облачка, сказал громко и внятно:

— Клянусь не снимать этого платка, пока не завоюю новоевладение, еще большее, чем Гисленд! Да будет мой обет нерушимее британскихскал, да накажет меня Пречистая Дева, если хоть на шаг отступлюсь от клятвы!

Отец и дядя смотрели встревоженно, но ни один не подал виду,что обеспокоен таким суровым и опасным обетом. Отец первым подошел и обнялсына, благословил, затем мать поцеловала и перекрестила, обнял дядя. Священникпо настойчивому побуждению Томаса скрепил обет нерушимой записью.

Олег покосился на Яру, она стояла, застывшая, бледная и срешительным лицом, взгляд прям, поза истинно королевская. Сэр Торвальдобратился к ней с легким поклоном:

— Леди Яра, это в рыцарском обычае...

— Я знаю, — прервала она. — Вы что, намереныменя утешать?

Он несколько смешался:

— Я просто хочу объяснить...

— Я ценю вашу заботу, — ответила она ровнымконтролируемым голосом, — но я знаю благородные законы рыцарства, которымируководствуются истинные мужчины. Мой муж отправится в Эссекс и добудет себевладения, а я дождусь, когда он пришлет за мной. Я нисколько не сомневаюсь, чтовсе это он сделает.

Сэр Торвальд перевел дыхание, а сэр Эдвин за его спинойпробормотал:

— Поразительное присутствие духа... А сколько знатныхдам даже королевской крови падали бы в обморок, визжали или бросались на шеюсвоим мужьям, умоляя не оставлять их...