больше нет вражды, и у совершенного человека нет дисгармонии между его суверенной волей и ее различными носителями. Однако этот процесс согласования чрезвычайно труден, так как на некоторой стадии своей эволюции каждый ученик обнаруживает, что его высшее «я» и низшее «Я» вступают друг с другом в смертельную битву, и в этом окончательном сражении никто не может одержать окончательную победу. Когда достигнута некоторая мера неэгоистичности, наступает время включения подчиненных низших принципов в высшем «Я», чтобы высшее и низшее больше не воевали друг с другом и научились бы двигаться к просветлению как единое целое. Согласование, гармонизация различных носителей сознания, образующих вместе канал духовной силы, является в известном смысле наивысшей целью медитации, ибо, если усилия, ведущие к ее достижению, оказываются успешными, индивидуум прекращает функционировать как отдельная сущность и становится «исключительно благотворной силой природы».

Результаты медитации

На первых стадиях медитация дает как позитивные, так и негативные результаты. С одной стороны, сокращая реакции ума на внешние стимулы, ученик приобретает невообразимое доселе самообладание; параллельно с этим он расширяет свое понимание человеческой природы и своей собственной включительно, а также углубляет сострадание к «тому могучему морю скорбей, которое возникло из слез человеческих»[11].

Эта спокойная безмятежность, способность в любое время и при любых обстоятельствах поддерживать «собранность и самообладание» имеет два аспекта. С одной стороны, она помогает сохранять невозмутимое спокойствие перед лицом высших событий, с другой стороны, ум все в большей и большей степени становится зеркалом внутреннего света. В богатом символизме Востока мы находим сравнение ума с прудом, поверхность которого, если она взволнована ветром гнева или желания, не способна отражать солнце. Советуя А.П. Синнету не допускать нарушения безмятежности своего ума в часы литературных трудов, учитель К.Х. пишет: «Именно на спокойной и безмятежной поверхности невозмущенного ума отражаются в видимый мир видения, воспринятые из невидимой сферы». Другими словами, вдохновение не может проявляться в затронутом бурями мозгу, или, если воспользоваться другой аналогией, глаз мудрости не может видеть ясно через туманы эмоций и желаний.

Это равновесие ума, это «внутреннее спокойствие и тишина сердца» рождает огромное непоколебимое достоинство; в свою очередь, у других рождается глубокое уважение к тому, кто проявляет его, а также интерес к философии, которая обусловила его. Существует много поддельных заменителей этого качества, от чопорного самодовольства до тяжеловесной серьезности, обнаруживающих свою искусственность из-за отсутствия необходимого духовного атрибута — чувства юмора. Подлинная невозмутимость узнается безошибочно, так как она сочетает ту особую атмосферу достигнутого духовного центра тяжести с внутренней радостью человека, приобщившегося к безграничному счастью, проистекающему из освобождения от желаний. Это благородное качество даже начальной стадии является достаточной компенсацией за потребовавшуюся длительную самодисциплину.

Если эта безмятежность, означающая отсутствие самоотождествления с внешними обстоятельствами, в каком-то смысле является негативной, то второй ее результат является существенно позитивным, — это способность охватывать и постигать все расширяющиеся горизонты человеческого сознания как хорошие, так и плохие, а также воспринимать мир причин вне обыденной панорамы следствий. Медитация в рамках этих законов гармонии, известных нам под именем Кармы, вызовет прогрессирующее понимание действий своих собственных и чужих, а также той позиции ума, следствием которой эти действия являются. Из такого возрастающего умения диагностировать вырастает желание помогать другим, и к этой комбинации понимания и сочувствия добавить еще опытность, то ученика можно будет квалифицировать как духовного целителя в истинном смысле этого слова. Однако каждое достоинство имеет свои соблазны, и понимание человеческой природы не является оправданием для вмешательства в дела других людей. В долге другого человека кроется опасность, и непрошеное вмешательство в чужие проблемы может принести больше вреда, чем блага.

Медитация общая и частная

Как практика концентрация делится на воспитание постоянной позиции ума и выполнение определенных упражнений в специально отведенное для них время; так же и частные упражнения в медитации, выполняемые в определенные периоды времени, принесут мало пользы, если их не выполнять в течение всего дня. Можно составить перечень общего и частного использования медитации на каждой стадии продвижения, и ученик сам для себя может составить какое расписание, если немного подумает и воспользуется принципом аналогий. Например, поддержание правильной позы во время фактической медитации в течение дня необходимо как надлежащая забота об использовании тела — физического носителя вашего сознания. Далее, дыхание во время специальных периодов должно быть глубоким и размеренным и способствовать выполнению упражнений; в течение же остальной части дня оно должно быть наполненным и ритмичным, чтобы его можно было, если потребуется, использовать для успокоения ненужного возбуждения или для уменьшения усталости. Детальный самоанализ в сфере мотива во время утреннего или вечернего периода медитации будет осуществляться как привычное «самовоспоминание» относительно мотивов каждого действия, а приобретенная в медитации способность слияния своего сознания с выбранным объектом является лишь отдельным аспектом более обширного задания: смотреть на жизнь с точки зрения Универсума.

Выбор метода

Методы концентрации должны варьироваться в зависимости от нужд индивидуума, однако все они направлены к одной и той же непосредственной цели: контролю за мыслительными процессами. Но в медитации выбор метода безгранично шире, так как разнообразные пути, открывающиеся перед начинающими, могут не приводить к общей цели в течение многих жизней. Цель концентрации непосредственна и конечна, цель медитации окончательна и бесконечна.

Но кто отважится утверждать, что он начинает здесь и теперь? Никто из тех, кто изучает внутреннюю жизнь, не в состоянии сказать, когда он впервые приступил к этому занятию; если он испытывает к нему сильное влечение в этой жизни, то, очевидно, что оно, по крайней мере, умеренно притягивало его к себе и в прежних жизнях. Поэтому отсюда следует, что в нынешней жизни мы можем лишь возобновить свои занятия, собрать нити прошлого опыта и еще раз попытаться сплести их в заранее намеченный узор. Итак, проблемы не столько в том, по какой линии нам нужно следовать, сколько в том, каков тот путь, по которому мы уже идем, или, другими словами, какова линия наименьшего сопротивления в отношении наших нынешних потребностей. Путей легион, тем не менее все они являются развилками единого Пути. Классификация всех известных разновидностей заняла бы целый том: мужчины и женщины, Восток и Запад, мистик и оккультист, экстраверт и интроверт, — все это примеры «пар противоположностей», оба аспекта воплощения которых надо испытать прежде, чем мы сможем шествовать по Среднему Пути.

Далее, каково соотношение между мистиком и оккультистом? Сказано, что мистик ищет прежде всего существенного (сущностного) единства жизни, и только когда оно достигнуто, он своим «сияющим взором» обращается к своему внутреннему сознанию. Стремясь к этому