— Что-нибудь придумаем.

— Решайте, только недолго. — Кальдерон наблюдал, как один из копов снимал с Маккены наручники. — А что вы знаете о Люке Маккене? — спросил он безразличным тоном.

— Сын Элмера Маккены. Я уже говорил тебе. Доктор отделения неотложной помощи в больнице. Лечил мальчика. И это все.

— Он был знаком с Тартальей.

— Кейт работала на его отца. Где-то встречались, наверное.

— Нет, они гораздо ближе друг к другу. Как-то он с ней связан.

«О, пожалуйста, Люк ничего не знает». Она называла его по имени.

— Не стоит беспокоиться, — сказал клиент. — Маккена вне игры.

— Тогда что он делает у дома этой женщины?

Наступила тишина.

— Ты где? — наконец озадаченно спросил клиент.

— Веду наблюдение за ее домом. В данную минуту Маккена общается с полицией.

— Да? А разве ты не должен быть где-то в другом месте?

— Я должен быть в Гватемале, — ответил Кальдерон. — Но я здесь и выполняю ваше задание. Помните?

— К чему слоняться возле ее дома? Зачем рисковать?

— Вам ли не знать? Ищу, не прокололись ли мы в чем-нибудь.

— Заметил что-нибудь подозрительное?

— Нет, — ответил Кальдерон. — Все чисто.

— Кто «за»? — спросил Барнсдейл.

Бен Уилсон наблюдал, как шесть из восьми членов Рабочего комитета подобострастно вскинули руки. С трусливой солидарностью эти подхалимы проголосовали зато, чтобы временно отстранить Люка Маккену от исполнения обязанностей.

— Кто «против»?

Бен и Калеб Фаган неуверенно подняли руки, лишь подчеркивая тщетность усилий.

Барнсдейл стряхнул со стола невидимую пылинку. Осознавая важность момента, подхалимы вытянули шеи, ловя каждый его жест.

Заседание, которое и так шло уже почти целый день, затягивалось. Утром Бен проснулся от раннего звонка: его вызвали на срочное заседание. По какой-то вздорной причине ждать до понедельника не захотели. И вот он вынужден торчать здесь в семь часов вечера в субботу.

Генри даже не потрудился назвать повестку. После слухов об убийстве Тартальи Бен было подумал, что в связи с этим. Странно, что ее имя за все время так ни разу и не прозвучало.

— Кто хочет высказаться? — спросил Барнсдейл.

Понимая, что говорить особо не о чем, Бен не смолчал:

— Только скряга наживается за счет друзей.

Адвокат, которого Барнсдейл пригласил на заседание, возразил:

— Давайте не забывать, что Манекену отстранили, сохранив ему зарплату, и всего на три недели. Этого вполне достаточно, чтобы провести надлежащее расследование инцидента.

Бен попытался поймать взгляд адвоката, что оказалось нелегко. Чертовы глаза бегали как ртуть, сбивая с толку. Вообще-то он был нужен, чтобы «прояснять возможные юридические тонкости». Вместо этого Генри использовал своего приспешника, чтобы запугать членов комитета. Благо большого искусства не требовалось.

Поддержка Люку быстро испарилась, когда Блуждающее Око заложил взрывчатку: ситуация такова, что если Эриксон-футболист возбудит дело против группы медиков, то ответчиком будет каждый персонально.

Тучный стенографист, любезно предоставленный юридической конторой адвоката, бесшумно стучал по клавишам машинки, зажатой коленями.

Бен повернулся к нему:

— Между прочим, слово «скряга» пишется так: С-К-Р-Я…

Генри прервал его:

— В сложившихся обстоятельствах мы относимся к доктору Маккене максимально уважительно, особенно если учесть, как высокомерно он прошедшей ночью покинул больницу — зная, что назначена встреча. Пусть скажет спасибо, что не увольняют.

Барнсдейл посмотрел на комнатную собачку-законника, который послушно кивнул.

Бен наклонился к уху Калеба и прошептал:

— Представляете? Эти два идиота сидят тут весь вечер, как парочка коровьих лепешек!

Генри в упор посмотрел на Бена:

— Что-то хотите добавить?

Бен наклонился вперед и хлопнул ладонями по столу:

— Генри, не надо мочиться нам на спины и уверять, будто идет дождь. Все прекрасно понимают: это самооборона. Жалею, что не видел, как Маккена вышибал мозги из этого ковбоя.

Адвокат левым глазом покосился на Бена.

— После того как я целый день обсуждал этот вопрос с адвокатом Эриксона, могу заверить: они думают иначе. И готовы начать войну.

Бен в долгу не остался:

— Кажется, вы кое-что упустили. Маккена чертовски хороший терапевт, он занимался своей работой. Его не в чем упрекнуть. А сейчас, видите ли, отстраняют от дел, потому что Генри решил помириться с ублюдком, заслужившим хорошую взбучку.

Адвокат коснулся руки Генри:

— Давайте вспомним, что случилось. Ваш доктор возомнил себя присяжным, судьей и исполнителем приговора. Подумайте хорошенько. Даже если травмы женщины и девочки явились следствием физического насилия, разве можем мы знать, что виноват Эриксон? Верно лишь то, что мистер Эриксон появился в отделении неотложной помощи в расстроенных чувствах. И неудивительно: избили его жену и дочь. Как тут не расстроиться?

Бен потер лоб; в висках стучало.

— Я один тут, что ли, понимаю, что происходит? Эриксон избил жену и ребенка. Его адвокат находит уловку и дискредитирует обидчика. Устраивает дымовую завесу, а мы ему подыгрываем.

— В травматологии работа очень нервная, — возразил адвокат. — Возможно, Маккена на мгновение потерял контроль над собой.

— Что за чепуху вы несете! — пробормотал Бен.

— А что, если это наследственное? — предположил Барнсдейл, осторожно сняв с рукава ниточку, словно имел дело с токсическими отходами. — Похоже, Люк Маккена склонен съезжать с катушек так же, как и его отец.

Калеб Фаган не выдержал:

— Оставьте отца в покое!

— Это еще почему? — удивился Барнсдейл. — Человеку дают возможность осуществить свои замыслы, а он не подчиняется ни единому правилу. Да Элмер просто обуза для больницы, а теперь еще и сын пошел по стопам родителей.

Генри не упустил случая лягнуть главу отделения инфекционных болезней. Ведь Элмер образцовый профессор педиатрии. Утверждать же обратное — все равно что заявить: Квазимодо, превратившийся в статного красавца, намного привлекательнее с горбом.

— Если бы Элмер уделял административным вопросам хотя бы толику того внимания, которое тратит на покер и ставки в тотализаторе, — добавил Генри, — больница купалась бы в деньгах.

Увы, как ни противно, но Барнсдейл был прав. Вместо того чтобы заполучить золотую жилу, Университетская детская вылетела из плей-офф в игре за вакцину против гриппа лишь потому, что Элмер не смог заставить Тарталью подписать рабочий контракт.