– Рина, если хочешь, чтобы отец тебя не нашел, мне не стоит обращаться к божественной магии, – вдруг усмехнувшись, произнес он.

Его глаза вдруг блеснули по окантовке радужки. Хм.

– Так хочешь? – переспросил он, вырывая меня из раздумий.

Только сейчас я осознала, что он стоит слишком близко. Я почти утыкаюсь носом в его плечо. Сделала шаг назад и внезапно покраснела.

– Нет, не стоит, – спешно ответила я.

– Что с тобой? – Фел нахмурился.

Коснулся пальцами моего подбородка, потянул наверх. Теперь мне не оставалось ничего, кроме как смотреть в его глаза.

– А ведь ты темный, – пробормотала я, но была проигнорирована.

– Твоя аура, ты… – начал он, пробуждая внутри меня настоящую панику.

И…

Никогда не думала, что скажу Кэмбер и Эмбер простое человеческое «спасибо». Они деловито толкнули дверь, заставляя нас потесниться к полкам. Смотрела я на сестер Тари, как богослужители на дары моего отца.

– О, Феликс, и ты тут! – притворно восхитилась блондинка.

Божественную суть на отсечение даю, они знали о нахождении Феликса в алхимической подсобке.

– Ага, – флегматично ответил бог, приобнимая меня за талию и отодвигая от полки, на которой что-то шипело.

Его слишком уж вольный по человеческим меркам жест не остался незамеченным. В меня тут же вперились два острых женских взгляда. Чувствую, веселая нам предстоит уборка.

– Предлагаю разделиться, – произнес Феликс. – Мы с Риной возьмемся за этот ряд, вы – за противоположный.

– А что это ты с Риной? – не удержалась Кэмбер. – Может, я хочу с тобой?!

Фи, как назойливо! Даже Феликс поморщился.

– Думаю, мои желания тоже должны учитываться, – холодно отозвался парень.

Интересно, что же такое произошло, ведь еще недавно Феликс за ними хвостом ходил. Разве что теперь он вошел в полную силу – в темную силу, стоит заметить, – и сестрички стали ему неинтересны. Всегда знала, что у меня алогичная тяга к темным – одна Верховное Зло чего стоит, а теперь еще и Феликс!

Решила не тратить время на перебранки, пусть без меня разбираются, кто с кем в паре. А потом так же без меня переразбировываются, когда вернётся Тари. Я же прошла в угол и начала осторожно – памятуя о недавнем странном шипении в коробке – освобождать полки от хлама.

Коробки, артефакты, пустые и заполненные склянки, всякие магические и немагические камни – я весьма отдаленно понимала, как это используется. Не прошло и полминуты, как Феликс оказался рядом, помогая снимать особенно тяжелые коробки.

Эмебр и Кэмбер шумели по ту сторону полок:

– Да куда ты тянешь, неразумная?.. – шипела блондинка.

– Сама ты неразумная, – огрызалась брюнетка.

«Собачинг» – как форма общения. Впрочем, почему бы и нет? Каждый вертится и социализируется, как умеет.

Тари вернулась в подсобку через долгих пятнадцать минут. Перешагнула через порог, растерянно обвела комнату взглядом. Ни ведер, ни тряпок в ее руках я не увидела.

– А где?.. – начала было я и осеклась.

Следом за Тариной Скиф в подсобку вошел его высочество принц Адальберт. Полностью мокрый и крайне недовольный. Инстинктивно спряталась за спину Феликса – лишний раз под монаршие очи попадать не хотелось. Да и в целом – на такое маленькое подсобное алхимическое помещение нас стало слишком много.

– Ваше высочество! – пискнула Кэмбер.

– Принц Адальберт! – вторила ей Эмбер.

Они покинули вверенную им для уборки зону и замерли перед принцем. На их лицах читалось удивление, граничащее совсем уж с безумным: «А что, если нам это все видится из-за того, что мы надышались алхимическими порошками».

– Теперь ты точно ни на кого никаких ведер не прольешь, – Адальберт и внимания на сестричек не обратил, сказал покрасневшей Тарине. Поставил оба ведра на пол и, развернувшись на пятках, покинул подсобку.

Фух, можно выдохнуть.

– Ты… – хором протянули Кэм и Эм, уже обращаясь к Тари.

– Он ушел из-за тебя! Если бы ты не облила его из ведра…

– Вечный хаос!.. Ты совершенно ничего не можешь сделать нормально!

– Из-за тебя одни проблемы. Серьезно, Тарина! Ну как так можно?!

Я одеревенела. Сколько раз мне самой приходилось слышать и про Хаос, и про вечные проблемы?

– Замолчите, – делано спокойно произнесла я, хотя все внутри кипело от гнева.

Хотелось обратиться к пока незначительной и темной части моей сути и расплавить девиц до состояния стухших на полках ингредиентов.

Почувствовала, как Феликс мягко касается моей руки, словно успокаивая. И следом говорит:

– Эмбер, Кэмбер, вас заждались сушеные лапки тритонов и глаза сирен.

Девицы явно скривились. Но внезапно от Феликса дохнуло такой мощью ауры – даже меня задело! – что спорить они не стали. Тари подняла перепуганный взгляд на бога. Кивнула.

Наклонилась за ведрами, но замерла в последний момент. Осторожно и с явным намеком посмотрела на Феликса. Теперь настала его очередь кивать – он понял ее негласную просьба без слов.

Неужели все это из-за меня? Фатальная неудачливость Тарины – результат моего постоянного благословения ее жизни. Раньше мне казалось, что подобное притягивается к подобному, и мы с ней как две стороны одной монеты. Теперь я отчетливо и в который раз осознавала, что ей приходится сталкиваться с неудачами и ощущать себя неполноценной из-за меня.

Закусила губу и волевым мысленным штормом изгнала все лишние мысли из головы. Вот только разрыдаться мне тут не хватало!

Шесть с половиной часов ушло на уборку только половины подсобного помещения. Даже Эмбер с Кэмбер притихли за это время, выметая из углов столько пыли, что Тари только и оставалось, что чихать.

– Я хочу есть, – совершенно искренне призналась я.

– Ты хочешь… что? – ошарашенно уточнил Феликс.

– Пойду раздобуду еды, – прикусила язык. – На всех.

Тари равнодушно кивнула. Сестрички почти мирно попросили захватить и на них. А Феликс остался в своем репертуаре:

– Я с тобой.

Спорить было глупо. Если он вознамерился пойти следом, я его точно не смогу остановить.

– И с каких это пор ты хочешь… есть? – поинтересовался Феликс.

Захотелось съязвить, но в голову ничего путного не лезло.

– Рина! – строже окликнул он, придерживая меня за руку и тем самым останавливая.

– Тебе не кажется, что сегодня ты чересчур часто касаешься меня? – огрызнулась, не спеша при этом дергать рукой.

Ожидала чего-то ехидного в ответ, но вместо этого получила улыбку.