за Бедектом, как течная сука».

Но она должна была. У нее не было выбора.

«Он убил меня».

Но кое-что она изменила в своей жизни. Теперь она встретилась с Лебендих. Никогда раньше Штелен не подпускала никого настолько близко. Никогда прежде она не доверяла никому так сильно.

«Ты доверяешь ей только потому, что она не может предать тебя».

Штелен со скрежетом стиснула зубы так, что челюстям стало больно. Она подобралась поближе к столику и встала позади фехтовальщика, вдохнула его запах – запах мужика. Ей захотелось ему отсосать. Она торчала прямо над плечом Вихтиха, но юный бог на нее даже не взглянул. Он всем телом подался вперед, к Вихтиху, и что-то бормотал заговорщическим тоном. Пусть маленький паршивец и не убил ее сам, но Бедект убил ее из-за него. У Штелен просто руки зачесались при виде Моргена. Ухватить его за волосы, откинуть его голову назад, обнажив безупречное мягкое горло. Если ударить ножом как следует, можно будет разом проткнуть обе артерии, с обеих сторон шеи.

«Он украл у меня».

Он убил Вихтиха, вспорол ножом живот и оставил умирать медленной и мучительной смертью. Никто не мог убить Вихтиха, кроме Штелен, а маленький поганец лишил ее этого.

«Никто не ворует у меня».

Но это было еще не все, что Морген забрал у нее.

Бедект. Она могла бы быть счастлива с Бедектом. Она вспомнила ту ночь в Найдрихе, тот пьяный трах. Морген разрушил и это, прикончил ее единственный шанс обрести счастье.

Морген украл ее шанс быть с Бедектом. Он был причиной, по которой Бедект убил ее, был причиной, по которой она пребывала здесь, в этой серой мертвой вечности.

Всем этим она тоже обязана маленькому ублюдку.

Убить Моргена было недостаточно. Убийство, пусть и справедливое, не уравновесит чаши этих весов. Она должна украсть у него что-то за каждую вещь, каждую возможность, которой он лишил ее. А потом она убьет его.

«Бог он или нет, я стану его смертью».

Какой высокомерный паршивец! Напялил на себя тело взрослого мужчины, которого не заслуживал. Глупый маленький мальчик, ничего не знающий о мире. Она представила себе удивление на его лице, когда он поймет, что она сейчас убьет его.

«Никто не ворует у меня».

И бог, и фехтовальщик полностью игнорировали ее присутствие. Штелен обошла стол и оказалась позади бога. От него пахло мылом и хлоркой. Посмотрев ему через плечо, она увидела, что Морген, спрятав руки от взгляда Вихтиха, отковыривает с них засохшую кровь. Она поняла, в чем дело. В этом действии воплощалось его безумие. Он хотел быть безупречно чистым, но чувствовал вину за убийство, которое совершил.

«Чувство вины – это слабость».

Даже такие дебилы, как Вихтих и Бедект, понимали это. Сколько бы Вихтих ни изгалялся, называя ее второстепенным клептиком, она знала правду. Она была сильным клептиком. Она могла взять что угодно у кого угодно, стоило ей лишь по-настоящему этого захотеть. Забрать жизнь являлось самой крупной возможной кражей.

«Когда-нибудь меня схватят. Когда-нибудь меня накажут за все мои преступления».

Штелен не страшилась этого; она об этом молилась. Всю жизнь ее просто игнорировали, не видели. Придет день, когда они увидят ее.

Штелен забрала у Моргена три предмета, маленьких, деревянных и теплых, и не глядя переложила их в свой карман. Неважно, что они собой представляли, смысл был не в этом. Они были его, а теперь они стали ее.

В разговоре промелькнуло имя Бедекта, а глазах Вихтиха – внезапная искра боли и сдерживаемой ярости. Штелен прислушалась к беседе.

Бедект, говорил Морген фехтовальщику, бросил их здесь, в Послесмертии, а сам вернулся к жизни с мешком золота. Вихтих сделал вид, что ему все равно, но боль и горе явственно проступили на его красивом лице. В отличие от Штелен, его собственная мощь как гайстескранкена, похоже, не росла.

Она слушала, как Морген убеждает фехтовальщика отправиться в погоню и убить старого воина. Он подводил Вихтиха к этому, как человек ведет упрямого осла к воде, пускал ему пыль в глаза и давал многочисленные обещания, которые, как и все обещания, были ложью. Вихтих был, конечно, гефаргайстом, но Штелен никогда не встречала никого, кем было так легко манипулировать. Мальчик даже не пытался вести тонкую игру.

Штелен погладила в кармане украденные у Моргена вещи. Удовлетворенная содеянным, она вернулась на свое прежнее место позади Вихтиха. Ей больше нравился его запах – резкий запах мужчины, – чем бескомпромиссная чистота, которой благоухал Морген.

– И последнее, – сказал Вихтих, убирая в карман монеты, которые Морген положил на стол перед ним. – Штелен.

Штелен немедленно, привычно избавила его от совершенно лишних ему монет.

Что он там такое говорит? Штелен глубоко погрузилась в свои мысли и не обращала внимания. Мужские – и мальчишеские – разговоры редко бывали интересными. Она прокрутила в голове те обрывки, которые успела услышать. Морген отправлял Вихтиха на охоту за Бедектом, но не за Штелен? Бессмысленное поручение. Этот идиот задницу свою не сможет найти, даже если в его распоряжении будут обе руки, карта и два зеркала.

– Что насчет нее? – спросил Морген.

– Она рассердится, – ответил Вихтих, и в душе Штелен вспыхнула крохотная теплая искра. – И Бедект бросил ее так же, как и…

Искра в ее груди разгоралась все сильнее. Эгоцентричный дурак на самом деле думал о ней? Он расстроился, представив себе брошенную Штелен?

– Она рассердится, – закончил Вихтих.

«Он скрывает это, но ему действительно не все равно».

– Ты боишься ее? – спросил Морген.

– Конечно, нет, – сказал Вихтих (и было совершенно ясно, что он лжет). – Но она может доставить тебе много неприятностей здесь, в Послесмертии.

– Я – бог, – ответил Морген. – Она – просто клептик.

«Вихтих знает, что меня нельзя недооценивать».

Штелен задумалась – а не вернуть ли Вихтиху мешочек с золотом?

– Ты примешь меры, чтобы отвратительная сучка не погналась за мной? – спросил Вихтих, и боль и ненависть задушили искру душевного тепла в ее груди. Штелен едва удержалась, чтобы не пырнуть Вихтиха ножом прямо здесь и сейчас.

– Конечно, – ответил Морген.

– Тогда я сделаю это, – сказал Вихтих.

Они продолжали болтать, но Штелен не слушала.

«Я убью их обоих».

Штелен сообразила, что разговор подходит к концу. Она поспешила ко входу, думая сказать Лебендих, чтобы та отвела лошадей за здание таверны, где Вихтих не сможет их увидеть. Штелен уже собиралась толкнуть дверь, но оглянулась, чтобы убедиться, что ее так никто и не заметил, и замерла на месте. Вихтих исчез. Он не мог незаметно для нее покинуть