Леонид Ильич Брежнев, а Дмитрий Трофимович Шепилов вполне мог стать главой партии и государства»[164]. Уничижительная формулировка, на наш взгляд, была связана с тем, что Молотов, Маленков и Каганович были полноправными членами Президиума ЦК КПСС, а Дмитрий Трофимович — кандидатом в члены. А вот предположение о том, что Шепилов мог стать первым (Генеральным) секретарем ЦК — скорее свидетельство личной симпатии Леонида Михайловича к Дмитрию Трофимовичу, нежели реальная альтернатива.

В закрытом постановлении от 29 июня группа Молотова — Маленкова — Кагановича «и примкнувшего к ним» Шепилова обвинялась в выступлении «против линии партии». Июньский 1957 года пленум ЦК КПСС осудил фракционную деятельность антипартийной группы и постановил вывести из состава членов Президиума ЦК и из состава ЦК Молотова, Маленкова и Кагановича, а также снять с поста секретаря ЦК КПСС и вывести из состава кандидатов в члены Президиума ЦК и из состава членов ЦК Шепилова. Решение Июньского пленума ЦК подтвердил позднее XXI съезд КПСС 1959 года.

Принимая во внимание, что Булганин, Первухин и Сабуров, проявившие политическую неустойчивость, осознали свои ошибки, пленум ЦК ограничился объявлением строгого выговора с предупреждением Булганину, переводом из членов Президиума ЦК в состав кандидатов в члены Президиума ЦК Первухина и выводом из Президиума ЦК Сабурова[165].

Д. Т. Шепилов (в первом ряду слева) и его коллеги по Главархиву СССР. [Из личного архива Н. А. Тесемниковой]

В рамках расширения прав «рядовых» цекистов Хрущев со товарищи пересмотрели порядок обсуждения кандидатур в члены Президиума ЦК и кандидаты в члены Президиума ЦК. За три-четыре дня до окончания работы пленума, то есть 25 или 26 июня, после сформирования комиссии по выработке постановления «Об антипартийной группе», в которую вошло свыше 40 человек, цекистам предложили первый вариант состава Президиума, в котором были намечены 12 кандидатур в члены Президиума ЦК и 9 — в кандидаты в члены Президиума. Список зачитали и поручили указанной комиссии ознакомить с ним всех цекистов и кандидатов в члены ЦК. Начались обсуждения, чего давным-давно уже не было. Впрочем, длились они недолго, и уже 27 июня были внесены замечания, а затем выработаны и новые предложения. Был составлен и зачитан товарищам второй список, который опять-таки предложили обсудить. И снова появились довольно серьезные поправки. Наконец третий список, разработанный, по утверждению Фурцевой, большинством членов и кандидатов в члены Президиума и Центральной ревизионной комиссии, был утвержден. Цекисты сочли целесообразным расширить состав руководящих органов, чтобы, как потом объясняла Екатерина Алексеевна, «привлечь побольше молодых партийных работников, воспитывать их и готовить к политической деятельности»[166].

Правда, расширение Президиума ЦК на деле способствовало еще большей концентрации власти в руках первого секретаря, а заодно позволяло Никите Хрущеву поощрить своих наиболее преданных сторонников, сделав их членами и кандидатами в члены Президиума[167].

В тот же день, 29 июня 1957 года, было принято и оформлено постановлениями Совета Министров СССР решение об освобождении Молотова и Кагановича от обязанностей первых заместителей председателя Совета Министров СССР, Маленкова — от обязанностей заместителя председателя Совмина СССР. Одновременно Молотова сняли с поста министра государственного контроля СССР, а Маленкова — министра электростанций СССР[168].

Фурцева сделала доклад об Июньском пленуме ЦК, и прежде всего о разгроме антипартийной группы Маленкова, Кагановича и Молотова, на заседании актива Московской городской организации КПСС 2 июля 1957 года. Во время прений по докладу на актив пришли деятели Президиума ЦК. Вслед за Хрущевым в зале появились Булганин и Первухин. Если покаяние первого было воспринято с сочувствием, то покаяние второго — без малейших признаков такового, тем более что Хрущев многочисленными ремарками, которыми он прерывал выступление Первухина, фактически скомандовал московским коммунистам: «Ату его!»[169] Воспитанная покойным Хозяином столичная аудитория не нуждалась в дополнительном приглашении докушать труп очередного выкинутого из-под ковра бульдога. Дни Михаила Георгиевича в политике были сочтены.

Глава 6. Фурцева и новая опала маршала Жукова

После Великой Отечественной войны Сталин попытался повторно развернуть «дело военных». Если в 1937 году ему удалось сыграть на противоречиях в высшем комсоставе Красной армии и добиться расстрела Михаила Николаевича Тухачевского и других военачальников, то в 1946 году на защиту Георгия Константиновича Жукова, научившись на ошибках своих предшественников, поднялись Иван Степанович Конев, а вслед за ним весь генералитет. Маршал отделался ссылкой на командование второстепенным военным округом и выведением из кандидатов в члены ЦК ВКП(б). А в 1952 году Сталин вернул Жукова в Центральный комитет кандидатом.

Взлет маршала на вершину партийного Олимпа состоялся уже после смерти Хозяина — по итогам насильственного решения сталинскими наследниками вопроса о претензиях Берии. Арест и выведение Лаврентия Павловича из высшего руководства КПСС на Июльском 1953 года пленуме ЦК стали плодом союза партийных вождей (прежде всего первого секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущева) и группы военных цекистов во главе с их неформальным лидером Георгием Константиновичем Жуковым.

В Президиум ЦК КПСС Жукова ввели кандидатом 27 феврале 1956 года. На Июньском 1957 года пленуме ЦК, на котором была разгромлена «антипартийная группа» Молотова, Маленкова и Кагановича и «примкнувшего к ним» Шепилова, Георгий Константинович выглядел героем дня. Будучи человеком решительным, Жуков сразу же стал конкурентом Хрущева во власти. А Никита Сергеевич, как и покойный Хозяин, конкурентов не терпел.

Жуков вылетел в Севастополь 3 октября 1957 года, вечером того же дня на крейсере «Куйбышев» в сопровождении эскадренных миноносцев «Блестящий» и «Бывалый» отправился в командировку в Югославию, а затем отбыл на самолете в Албанию. В Москву маршал прилетел 26 октября, когда в политическом плане для него все уже было кончено[170].

В сериале о Фурцевой решение о снятии Жукова с поста министра обороны и о выводе его из Президиума ЦК и из ЦК принимается якобы в узком неформальном кругу (и подобное предрешение вопроса вполне возможно допустить). Однако, что абсолютно исторически недостоверно, инициатива приписана Брежневу. Хрущев почему-то колеблется, а решающее слово якобы сказал Микоян[171]. Хитрый Анастас Иванович потому и прошел, не замаравшись и без потерь, «между струйками» крови в сталинский политический террор, что никогда с неосторожными инициативами не выступал. Георгий Константинович своими решимостью в принятии решения и безапелляционными суждениями раздражал и настораживал в Президиуме ЦК КПСС большинство его членов, но главным инициатором снятия Жукова был именно Хрущев.

На заседании Президиума ЦК КПСС 17 октября 1957 года под председательством Хрущева в отсутствие Жукова заслушали «Доклад начальника Глав[ного] п[олитического] у[правления Советской армии] т. Желтова»[172]. Единодушия в рядах собравшихся не наблюдалось. С критикой Жукова выступил начальник ГлавПУРа Алексей Сергеевич Желтов, который никогда бы на это не осмелился, когда бы у него за спиной не стоял Хрущев. По словам генерала, политработа в армии была принижена. Жуков пытался превратить Военные советы в совещательные органы при командующем и вовсе не считался с Главным политическим управлением Советской армии, которое было специализированным отделом ЦК КПСС[173]. Против Желтова выступили