Глаза капитана сузились от злости. Он хотел добавить по адресу «Карпа Иваныча» что-то еще, но промолчал.

В тот же день особист Виктор Авдеев с тремя бойцами сходил в деревню Вязники. Хотел потолковать с полицаем, родственником Афанасия Рымзина, выяснить, что ему известно из пьяных разговоров с Афоней. Зная, какие порой обстоятельства толкают людей на службу в полицию, хотел встретиться по-доброму, возможно, тот сам ищет связи с партизанами.

Но получилось совсем не так, как планировал лейтенант. В последние дни полицаи волостного полицейского участка в Вязниках держались настороже. Слухи о появившемся отряде НКВД заставляли их ночевать либо в участке, либо собираться по два-три человека в чьем-нибудь доме.

Брат Афони, Яков Рымзин, находился в своем доме вместе с другим полицаем. Увидев приближавшихся людей в красноармейской форме, оба открыли огонь из винтовок, а затем побежали к участку.

– Яшка, стой! – кричал ему вслед Афанасий. – С тобой потолковать хотят. Никто тебя убивать не собирается!

Но оба полицая не верили никому. Все они были повязаны участием в расстрелах заложников, евреев, людей, подозреваемых в связях с партизанами. Как бы они ни уклонялись, но как минимум в двух-трех подобных «акциях» участвовал каждый.

Одна из пуль угодила в живот помощнику Авдеева, сержанту НКВД. Лейтенант, ахнув, поймал в прицел стрелявшего полицая и нажал на спуск. Ударили очереди еще двух автоматов. Оба полицая упали посреди улицы, не добежав десятка шагов до каменного здания участка.

Один пополз, волоча перебитую ногу, а из окна дома открыли огонь из ручного пулемета. К участку бежали еще несколько полицаев. Виктор Авдеев увидев, что его помощник ранен смертельно (перебило позвоночник), приказал окружить здание.

Афанасий Рымзин растерянно топтался, не зная, что делать.

– Уноси раненого! – крикнул ему Авдеев.

Лейтенант Авдеев уже не пытался наладить какие-то отношения с полицаями. Будучи гораздо опытнее их, он вместе с двумя пограничниками окружил здание и забросал участок гранатами.

Разрушить каменный дом не смогли, но осколки и автоматные очереди прижали небольшой полицейский гарнизон Вязников, заставляя отступать в тыловые помещения. Еще один полицай был убит, некоторые ранены.

Родственники полицаев собрались кучкой и кричали:

– Наших убивают!

Кое-кто держал в руках винтовку или охотничье ружье. Авдеев понял, что целесообразнее отступить, и увел бойцов. Афанасий Рымзин был ранен, но упрямо ковылял. Десантники несли погибшего товарища, бросая на Рымзина недобрые взгляды.

В любой момент он мог получить пулю. Авдеев перевязал его и, отобрав винтовку, посоветовал:

– Держись поближе ко мне, если не хочешь очередь словить.

Гибель еще одного товарища и явное недовольство Бажана активностью особого отряда НКВД ускорили решение капитана отделиться и дальнейшие действия вести самостоятельно. За неполный месяц нахождения в тылу были налажены связи с местными подпольщиками, оборудована база для жилья.

В отряд «Застава» после тщательной проверки было принято около двадцати новых бойцов. В основном ребят-комсомольцев и окруженцев. Выразили желание перейти к Журавлеву несколько партизан из отряда Бажана, в том числе Саня Гречихин и, неожиданно для всех, Афоня Рымзин. Брать его поначалу не хотели, но Афанасий, еще не оправившийся от ранения, упрямо повторял:

– У меня жену в лагерь угнали, жива или нет, не знаю. И наши, когда вернутся, не простят мне полицейскую родню.

– Значит, уверен, что наши вернутся? – спросил Журавлев.

– А как же иначе!

Бажан препятствий уходящим партизанам не строил. Он был доволен, что снова станет хозяином в своем отряде и продолжится прежняя, относительно спокойная жизнь.

– Не получится у Карпа по-тихому отсидеться, – рассуждал Афанасий Рымзин, мужик неглупый и хорошо понимающий ситуацию. – Если началась настоящая война, в стороне никто не останется. Фрицы и полицаи скоро на рога встанут.

Через пару дней саперы во главе со Степаном Пичугиным взорвали небольшой мост через реку, а группа из пяти человек устроила новую засаду на дороге.

Пограничник Михаил Фролов вместе с бойцом из местных ребят, Иваном Луковым, расстрелял в упор из автоматов грузовик, который вез связистов. Трое немцев были убиты на месте, четвертый успел добежать до леса, но получил пулю в спину.

Операция вроде пустяковая. Но сожгли грузовой «Форд», разжились кое-каким оружием, телефонным кабелем и аппаратурой. Пригодится в хозяйстве. Да и очередная засада на дороге снова показала немцам, что они здесь не хозяева.

Благодаря старшине Будько Якову Павловичу и его помощникам база для отряда «Застава» получилась неплохая. Штабная и несколько жилых землянок, кухня, склад. Для санчасти соорудили бревенчатый приземистый сруб, где не ощущалась сырость, как в жилых землянках.

Для женщин (врача, медсестры и радистки) рядом вырыто утепленное небольшое жилье. Лагерь расположен в глухом месте: с одной стороны – густо заросший глубокий овраг, с другой – болото и кругом лес.

Но Журавлев хорошо понимал, что база временная. Если отряд воюет, то его начинают выслеживать. Здесь не Урал и не Сибирь, места более обжитые. Даже по легкому дымку можно определить местонахождение отряда. Поэтому Будько принялся сразу же за строительство запасной базы.

Продовольствием старшина запасся, но еда однообразная. Картофельный суп с грибами и небольшим количеством мяса. Каша перловая, пшенная, слегка приправленная подсолнечным маслом. Хлеба на сорок пять человек требуется не менее двадцати килограммов в день. Пекут его надежные люди, но ковриги и буханки надо доставить из деревень в лагерь, минуя вражеские посты.

Дорого порой обходится хлебушек. Однажды старшина и двое бойцов из местных нос к носу столкнулись с полицейским постом. Будь это немцы, которые службу несут бдительно, плохо могло закончиться дело.

Группу спасла мгновенная реакция старого пограничника. Яков Павлович выдернул из кобуры наградной «маузер» и в упор выпустил все десять зарядов. Двое полицаев были убиты на месте, третий убежал.

Все произошло настолько быстро, что бойцы только успели сорвать с плеч винтовки и запоздало пальнуть вслед убегавшему полицаю.

В качестве трофеев достались две трехлинейки, десяток обойм и две пары сапог, чему радовались больше всего – быстро снашивалась обувь по осеннему бездорожью. Гранат у полицаев не оказалось (может, поленились взять), зато Будько понюхал пустую фляжку из-под самогона и назидательно встряхнул ее:

– Вот так жить на посту! Были бы трезвые, встретили бы нас огнем. Не надейтесь, что всегда так будет.

И действительно, в другой раз усиленную группу «хлебовозов» обстреляли из засады и тяжело ранили бойца. Вернулись из похода пустыми, торопясь доставить в лазарет подстреленного парня.