– А тебя как зовут? – выдал я, наверняка застав иномирянку врасплох.

– Катрина, – с улыбкой назвала она свой творческий псевдоним и потянулась вперед. Я уже понимал, что отвлечение не сработало, но придумать новый способ ухода от романтики не успел.

Она прижалась к моим губам, и я ощутил, как от одного гребанного прикосновения все в паху загорелось. Ш-шарт, это непримлемо! То есть… Для моей роли это, конечно, весьма подходит, но такая яркая реакция лишает меня трезвости мыслей!

Идея пришла ко мне, как говорится, откуда не ждали.

Нет, серьезно. Все ж говорят, что мужчины думают одним местом… А тут такой сюрприз!

Я ощутил вес иномирянки, вспомнил о ее неуклюжести и решил примерить новый образ. Недотепам ведь можно грохнуться под тяжестью возлюбленной, верно?

Вот я завалился на спину, против воли увлекая Екатерину за собой. Одна моя часть орала дурным голосом: ты же ее еще больше распаляешь! И себя!

Вторая азартно потирала руки: ну так я и хотел ее соблазнить, а тут рыбка сама плывет в сети! Да, все немного быстро движется, но скорее начнем – скорее закончим.

Кончим…

И тут я понял, что возбуждение сильнее, чем мне бы хотелось. Мало того, что оно влияет на стоячий индикатор, так уже начало в голову прорываться!

…Хотя поцеловать иномирянку действительно хочется. Любопытно же: как на Земле у них это все?..

Слава богу, моя подготовка давала мне возможность хладнокровно обдумывать всевозможные вещи, пока внешность отыгрывала возмущение падением.

В чувство привела ее фраза:

– Ты просто такой неуклюжий…

Рыбка клюнула! Тьфу ты, набрался этих иномирских словечек! И «шарт» этот туда же… Знать бы, как переводится, может, и не употреблял бы. Но ведь как красиво звучит!.. Это меня некромант в одном из миров научил.

Я горестно вздохнул, отводя взгляд.

– Встань с меня, – буркнул, заканчивая комедию. Все, миссия выполнена – она поверила в мою неуклюжесть. Пора дальше двигать – а то Хат нагонит!

– Не встану, – хмыкнула чертовка и теснее прижалась ко мне, елозя. Я едва не застонал: шарт, она опять за свое!

– Не делай так! – нахмурился, надеясь выглядеть грозно. Но может ли возбужденный мужик выглядеть грозно?! Это ж надо еще умудриться стояком напугать опытную женщину!

Представил себя на улицах Наролоса голым. Выбегаю, такой устрашающий, на детскую площадку, а дети мне с восторгом: давай, мол, на мечах сыграем! Мой меч, небось, первым падет…

Мамочки – так те вообще заглядятся и не покраснеют! А что: у меня есть, на что посмотреть, да-да!

А если старушка какая увидит такого эксгибициониста, то… Ух, кто еще кого напугает. У той, небось, муж уже помер, она свободна, как ветер… Мое богатство наверняка станет объектом ее пристального внимания. Посмотрит оценивающе из-под очков, что-то подсчитает, прикинет… И воркующе обратится:

– Милок, пойдем со мной.

– Куда, бабушка? – тут волей-неволей захочется прикрыться, а в идеале – убежать куда подальше.

– Домой ко мне, – удивится собеседница, вскидывая седые брови. От снисходительно-обещающего взгляда мороз пойдет по коже. – Тут недалеко.

– Зачем?!

– Внуку подарок связала, а он сказал, что не подходит.

– Какой подарок?!

И точно выпаду в осадок, услышав в ответ заботливое:

– Трусы, милок. Трусишки. Как раз твой размерчик, колоссик.

А добьет меня ее ласковое:

– В тепле важные вещи надо держать, в теплышке… Беречь, глупенький! – и палец наставительно поднимет, свой, указательный. – А то посмотри на своего младшего братишку: уже весь погрустнел, замерз, угас… Пойдем-пойдем, у меня трусишки теплые, из натуральной шерсти, с хоботком…

После того, как я представил свои бедра в образе волосатого слона, жить окончательно расхотелось – настолько сильно захотелось ржать. Но – нельзя: надо с Ека…

Додумать мысль я не успел: иномирянка, что-то проворковав, стремительно наклонилась ко мне. Намерения ее были чисты, кристально чисты и понятны: пресловутый недоделанный поцелуй. Любит же она доводить все дела до победного конца!

«Надеюсь, я выживу в омуте ее любви и дальнейшей ненависти, – пискнуло сознание, тая в вихре ощущений. – И останусь с концом…»

А затем что-то в голове щелкнуло, и я перестал думать. Впился ногтями в землю, сжал траву, чтобы не стиснуть податливое тело в объятиях. Попытался – само собой, безрезультатно! – напиться поцелуем, чтобы утолить запретную страсть, но только больше распалялся.

В багровых отсветах сознания властвовала только одна звериная мысль: хочу. Ее. Женщину. Сейчас.

Но Екатерина преступно быстро отстранилась, и я едва не потянулся следом в мольбе страждущего. Только натренированная воля и смогла удержать меня на месте.

Асну, ургх, слишком долго пропадаешь на работе… Я обязан тебя сегодня навестить, иначе не выдержу! Иначе натворю глупостей.

– Ты хорошо целуешься, – промурлыкала иномирянка, отстраняясь. Она чему-то таинственно улыбалась, и мне на секунду захотелось узнать, что за мысли бродят в ее пепельной, словно седой, голове.

Мы поднялись, и я старательно отвлекал себя сиюминутными делами, чтобы добить возникшее несвоевременное вожделение. Нет, мы, конечно, переспим. Я морально готов к этому. Хоть и не хочу даже телесно изменять любимой.

Но мы переспим, когда я не смогу более оттягивать этот момент.

Просто не сейчас же к этому переть, как танк! Вот же гадина эта Екатерина: совсем о чувствах окружающих не думает! Ну ничего, мы ее проучим как следует…

Этот момент настал! Но… Я не думал, что объяснение на тему супер-способностей будет с такой эпичной прелюдей. Просто представьте: мы поцеловались, она вроде даже довольна, а потом – бац! – и из глубин ее живота доносится неистовый рев дракона.

Да от этого рева самому аж реветь захотелось. Я сентиментален и люблю подкармливать несчастных созданий, но ни одно еще на моей памяти не было настолько… трогательно! Аж слезинка появилась в уголке глаза.

«Она убьет меня… – слышалось в предсмертных зазываниях желудка иномирянки. – Она жестокая. Она – но не ты».

Я помотал головой. Со мной сейчас что, реально говорил человеческий орган? Ого, да у меня просыпаются новые способности…

Доставая из сумки хлеб, я успел набросать план. Да, весьма рисковый, но я был готов принять на себя удар в случае неудачи.

Я протяну Екатерине хлеб, но уроню его. Посмотрим, насколько ты голодна, девочка. Пора пробуждать твои способности.

И не хочу даже думать, что или кого ты съешь, если затея не сработает, и хлеб грохнется в пыль.