Когда-то он был единственным, но из-за своей географической удаленности и трудностей торгового сообщения, было решено сделать торговой столицей сначала Эмйорд, а потом и Хийтолу. Так столиц стало три. По числу братьев-соправителей, некогда деливших единственный дворец Нёттере, сейчас же каждый правил в своем городе.

Остальные три круга были рукотворными, и не столько защищали, сколько отделяли знать и аристократию от простолюдинов.

Отстояв неожиданно длинную очередь, привычно приложила на пропускном пункте амулет-идентификатор — местный аналог паспорта — к кристаллу определения личности и, назвав причину посещения столицы и длительность пребывания, вошла в каменный туннель, ведущий к городу: все как на таможнях моего мира, только в немного ином антураже. Для аристократов была отдельна «зона пропускного режима», где все проходило без очереди, и даже с предоставлением транспорта, чтобы они ноженьки свои не утруждали.

В Нёттере было холодно, сыро, шумно и многолюдно. По широким, выложенным каменной брусчаткой, улицам всюду сновали люди в самой разнообразной одежде: от черных балахонов до ярких разноцветных лоскутных платьев, едва прикрывающих колени.

На меня, закутанную до пят в длинный грязный плащ невнятного коричневого цвета, с капюшоном надвинутом до самых глаз, почти никто не обращал внимание. Вся толпа куда-то спешила, гомонила, увлекая меня за собой, и я, поддавшись течению людской реки, поплыла вместе со всеми.

На огромной площади толпа рассыпалась на отдельные кучки людей, тут же разбредающиеся вдоль многочисленных ярких палаток, расставленных вдоль всего периметра площади. Я попала на ежегодную ярмарку. До заката бродила я между рядами, всматриваясь в лица прохожих, вглядываясь в каждого мимо проходящего стражника, ведь если Дейнар здесь, он мог оказаться в каком-нибудь патруле. А Вирнана вполне мог быть в числе праздношатающихся и любопытных прохожих.

Редела толпа, закрывались лавочники, засобиралась и я, надо ведь еще и ночлег себе найти. Наверняка все таверны переполнены торговцами и жителями ближайших городов.

— Эй, красотка, развлечемся? — по-хозяйски обнял меня за плечи здоровенный детина.

Откинув капюшон я молча и выразительно посмотрела на него. Парень, явно нетрезвый и весьма потрепанный разгульной жизнью, вздрогнул, увидев некрасивый шрам, уродующий мое лицо, но не отстранился.

— Ну, хорошо, не красотка, — попытался он пошутить, — зато я — хоть куда. Ну же, не ломайся, я же вижу, что ты не против.

— Ты меня с кем-то спутал, — вежливо выдавила я, нащупывая кинжал, висевший на поясе. — Иди проспись.

— Надо же какая задавака, — развязно улыбнулся он и шлепнул меня по пятой точке.

Я тут же перехватила его огромную ладонь, и, сделав подсечку, повалила детину, возжелавшего халявной ласки, на землю, заломив ему руку в болевом захвате.

— Иди, найди себе даму посговорчивее, — процедила, выпуская незадачливого ловеласа. Я не чувствовала в нем зла, а значит и наказания ему не требовалось.

Рядом раздался насмешливое хмыканье — несколько прохожих увидели парня, поверженного хрупкой девушкой и отпустили несколько обидных комментариев по поводу его мужской состоятельности. Я не обратила внимания ни на комментаторов, ставших случайными свидетелями позора парня, ни на его обиженный взгляд, брошенный напоследок, прежде чем он скрылся за соседним домом.

Пробыв в достаточное время в образе Исгерд, я совсем расслабилась, потеряла контроль, поэтому не успела среагировать, когда меня схватили, зажав рот и потащили волоком в один из ближайших домов. Я попыталась взбрыкнуть и вырваться, но к лицу приложили какую-то вонючую тряпку, и тело перестало слушаться, оставляя разум вполне ясным.

Меня кинули на старую, видавшую виды кровать, привязав руки и ноги к столбикам спинки, и начали срезать одежду.

Разум забился в подступающей панике, раза за разом прокручивая картинки прошлого, накладывая слайдом на настоящее, я пыталась вырваться, закричать, выхватить кинжал, но непослушное тело оставалось бездвижным.

— Сейчас я научу тебя быть послушной, — осклабился парень, который совсем недавно пытался познакомиться со мной на улице. — А ребята мне в этом помогут.

— Пикс, ты только посмотри какая красотка, — осклабился второй парень, срезавший с меня одежду, ткнув пальцем в мои шрамы. Не все мои раны зажили ровно и красиво, даже не смотря на лечение жриц.

— Зато посмотри какие волосы, — подошел ко мне третий, сдергивая с меня сбившуюся набок шапочку, под которой я прятала косу. — Наверняка натуральные. Представляешь сколько денег можно за них выручить?

— И заиметь еще больше вопросов относительно их владелицы, — буркнул второй, слезая с кровати.

— Как договаривались, я первый, а уж потом вы, — радостно осклабился Пикс, спуская штаны.

— Зажмуриться не забудь, — хохотнул тот, что снял шапку. — Смотреть на такую красавицу — весь стояк пропадет.

Второй тоже отпустил какую-то сальную шуточку и, радостно хохоча, парни вышли, оставляя меня наедине с Пиксом.

Грязные мужские ладони слепо шарили по моему телу, сминая до синяков грудь, тыкаясь пальцами в промежность. Обдавая смесью свежего перегара и аромата давно нечищенных зубов, Пикс целовал меня, оставляя дорожки влажных липких слюней.

Я беззвучно рыдала, пытаясь смириться с очередным позором и ненавидя Ингу, такую слабую и беспомощную, желая ей смерти, и умоляя вернуться Исгерд.

Вдруг Пикс как-то странно всхлипнул и обмяк, придавив меня своей тушей.

— Живая? — возле кровати, помахивая огромной дубинкой, в одних кружевных панталонах, ничуть не стесняясь своей наготы, стояла крупная рослая деваха. — Сейчас помогу.

Она, легко спихнув огромного Пикса с кровати, быстро перерезала узлы веревок освобождая, но я так и осталась лежать неподвижно.

— Пошевелиться не можешь? — участливо спросила она. — Вот сволочи! Сейчас, погоди!

Девчонка ненадолго скрылась из поля моего зрения, вернувшись уже в наспех надетом задом наперед платье. Она сунула мне под нос какой-то порошок, предварительно пошептав над ним. От неожиданности я вдохнула, закашлялась, несколько раз чихнула и поняла, что могу двигаться.

— Спасибо, — хрипло, сквозь кашель, выдавила я, садясь на кровати.

— Потом поблагодаришь, а сейчас валить надо, пока они не очухались, — оборвала меня девчонка, шаря по карманам несостоявшегося насильника.

— Не очухаются, — мрачно прошептала я, подбирая с пола свой кинжал и присаживаясь рядом с все еще бесчувственным Пиксом.

Зазудели кончики пальцев, заструился жидкий азот по венам, стоило теплой и такой родной рукояти лечь в ладонь.

— Тебе лучше уйти, — бросила я через плечо, делая первый надрез, обагряя кровью лезвие Гретхен.

Заорал пришедший в себя Пикс, сладко содрогнулось тело от волны обжигающего холода превращения, и мир снова заиграл красками Исгерд.

— Твою ж… — выругалась девица, замирая передо мной. — Дитя Ульны.

— Повторяю, тебе лучше уйти и забыть, что ты видела. Расскажешь кому — тебя постигнет та же участь, — отмахнулась я от девицы, снова склоняясь над парнем.

— Спасите Великие от тварей Ульны, — едва слышно прошептала