— Здравствуй, Мирсо, — предвкушающе улыбнулась я, чувствуя как дернулся от страха кадык судорожно сглотнувшего мужчины. — Помнишь меня?

Маленькая капелька крови из ранки, оставленной кинжалом, стекла по шее Мирсо. Поддавшись искушению, я, ощутимо переигрывая, подцепила ее грязным пальцем с обломанным ногтем и смачно облизала.

Кадык Мирсо дернулся во второй раз, и вторая капля поползла уже по кинжалу.

И тут же я почувствовала, как меняется мир, добавляются новые звуки, запахи, зрение стало четче.

— На тебе печать Ульны, — испуганно вздрогнул Мирсо, уставившись широко раскрытыми глазами, полными ужаса, который тут же сменился обреченностью. — Только семью не трогай, — едва слышно прошептал он, подставляя шею и опуская руки вдоль туловища.

Вот как? Таких как я боятся?

— Где Дейнар? Ответишь честно, и, может быть, останешься жив, — я снова надавила кинжалом на шею, делая порез чуть глубже.

— Кэп отправился в столицу, кажется, в Нёттере. Ему дали повышение. А нас вот распустили… Ты ведь та девочка, что мы подобрали в прошлом году, с берега?

— Угадал, — оскалилась я. По венам разливался холод, жидким азотом вымораживая внутренности, превращая сердце в хрупкое стекло. — Теперь моя очередь вас подбирать…

Замахнувшись, я мазнула кинжалом по лицу Мирсо, оставляя шрам в виде руны Ис на его щеке, а затем переместила свое оружие к его паху.

— Снимай штаны, — процедила я, удостоверившись, что в переулке никого нет.

Мирсо всхлипнул, но послушался, дрожащими руками распутав застежку.

— Мда, и вот этим ты меня когда-то грозился приласкать? — насмешливо фыркнула, приставляя Гретхен к мужскому достоинству.

— Пожалуйста… пожалуйста… — всхлипывал мужчина, боясь пошевелиться.

Быстрый росчерк и вот уже в паху появляется новый порез, гораздо глубже того, что на щеке, и новая руна — Сса — алым всполохом засияла на теле, сделав мужчину несостоятельным.

— Это тебе напоминание, Мирсо, — прошептала я, почти касаясь губами его уха, — о шальных деньках. Надеюсь ты успел достаточно насладится женщинами, ибо теперь сможешь только смотреть на них.

— Будь ты проклята, — в какой-то обреченной ярости выплевывает он мне в лицо. — Лучше бы ты сдохла там, на снегу. Зря я пожалел тебя.

— А я уже проклята… с того самого момента, как сдохла там, на снегу… — отвечаю ему его же фразой, наслаждаясь и упиваясь его страхом. — Вот только вы — все еще живые, и я это исправлю…

Его кровь, густая, с запахом застарелой болезни и ужаса, капает мне на сапоги, стекая по ним на землю.

— С Дейнаром такое не пройдет, много вас таких, мстительных, приходило за ним. И где все? — Мирсо все же переборол страх и зажал порез ладонями, но попыток напасть на меня, слабую девчонку, по-прежнему не предпринял.

— А ты передай ему, если встретишь, что и я приду. Обязательно. Ко всем приду, а к нему — особенно, — я почти нежно поцеловала мужчину в окровавленную щеку, там где красовалась руна, и, чувствуя, как тело переполняется энергией, легко Перемахнула через забор, запрыгнула на первый этаж, подтянувшись за подоконник, перемахнула на балкон второго, а оттуда уже на крышу. В крови бурлила сила, а за спиной, казалось, вот-вот прорежутся крылья. И мне нравилось это состояние, как и та, девчонка, что пришла на смену слишком мягкой и влюбчивой Инге.

— Я иду за вами, мальчики, — прошептала в темноту, перепрыгивая на соседнюю, рядом стоящую крышу.

В крови бурлил дар, пьянящая радость всемогущества и вседозволенности смывала рамки контроля. В голове словно маленькие маячки мигали маленькие точки, отслеживая творящийся на улицах беспредел, призывая идти к ним, свершить правосудие.

Меня не интересовали кражи, воровство. Мой внутренний пеленгатор был настроен на убийства невиновных и насилие невинных. Еще двое сегодня лишились возможности продолжить род, один — остался без пальцев, и последний, вернее последняя, получила то же увечье, что нанесла своей жертве. Но все остались в живых.

Я входила во вкус. С каждой новой жертвой мне хотелось все больше. И все тише звучали голоса природной жалости и сердоболия.

До Хийтолы я добралась в образе Исгерд, уже полностью свыкнувшись с новым обликом. Мне нравилась эта дамочка. Решительная, холодная, бесстрашная.

В южной столице я нашла четверых из отряда Дейнара. Не все остались в живых. Но одного я отпустила без должного наказания. Он наказал себя сам, полностью искупив грехи прошлых лет. Зато, благодаря этим четверым, мои финансы значительно улучшились, и больше не приходилось ночевать на улицах и в сомнительных подворотнях, питаясь чем придется.

Мне потребовалось несколько недель, чтобы выяснить, что Вирнана и Дейнара в городе нет, а значит, следующий пункт — Нёттере.

За те дни, что я провела в Хийтоле, я посетила почти все доступные общественные библиотеки, собирая по крупицам сведения об Ульне и своем даре. Ничего стоящего, кроме парочки легенд, в которых говорилось, что Ульна — это один из стражей справедливости, настолько отчаянно желавшая стать старшим богом, что однажды пошла на преступление, осудив невиновного, за что и была разжалована и изгнана из пантеона.

Про мою способность перевоплощаться я не нашла ни единого упоминания, кроме все той же легенды, про Ульну, которая до своего изгнания как раз и имела несколько обликов, меня их в зависимости от тяжести преступления наказуемого.

Надеюсь, в Нёттере я узнаю больше, все-таки это самый крупный город в Шконзе — землях людей.

На подходе к северной столице, ночуя в одной из крохотных придорожных таверн, что редко, но все же встречались вдоль главной столичной дороги, я поутру неожиданно обнаружила, что Исгерд исчезла, а я снова невзрачная Инга. Понять, о чем шепчет мне Гретхен перед сном пока не удавалось, а в том, что это был именно ее голос, а не внезапно нагрянувшая шизофрения, я уже не сомневалась, поэтому, спросить, почему вдруг сменилась «ипостась» и как вернуть ее обратно было не у кого. Хотя… о том, что, чтобы стать Исгерд, нужно напоить кинжал кровью, я уже выяснила, еще при встрече с Мирсо. Но вот почему произошло обратное превращение?

От таверны до Нёттере я добиралась дольше, чем планировала. Как оказалось, Инга, в отличии от Исгерд, слабее, быстрее устает, острее чувствует холод и голод, но зато меньше испытывает эмоций.

Северная столица была окружена четырьмя кругами безопасности. Первый — естественный, природный, образованный берегом моря с одной стороны и скалистыми горами с заснеженными шапками вершин с другой. Два узких тоннеля-прохода, вырубленные прямо в горном массиве, вели в одно из трех сердец Шконзе — Нёттере, неприступный город, расположенный на