– Костя! Да он жуткий бабник, до сих порпри виде любой юбки дрожит! Спорю, строил вам глазки! Только сейчас-то силыподрастерял, а в молодости никого не пропускал. Я поэтому за него замуж и непошла, хотя была бедной девчонкой, а у него квартира. И правильно сделала!Константин пять раз женился, и все жены убегали, не прожив с ним и года. Кактолько Вольдемар привез эту хитрюгу Фриду, Костик сразу хвост распушил. Толькоона притворялась полуслепой латышкой и делала вид, что ничего не понимает.Тогда он распустил руки. Фрида пожаловалась Вольдемару, и дружба врозь.

– Почему вы решили, что Фридаприкидывается?

Софья Петровна прищурилась:

– И решать-то нечего, все видно.Во-первых, вещи. Я заглянула в ее саквояж. Две кофты, одна юбка и пара белья –все новое, купленное в Москве, даже чулки наши. Знаете, как после войны было счулками? Ни за какие деньги не купить! Их привозили контрабандой из Риги. ВсяМосква щеголяла в рижских фильдеперсовых. А эта латышка где-то раздобыламосковские! Разве не странно? Логично было прихватить с собой целый чемоданчулок, чтобы потом не бегать по черному рынку. Так нет! Губная помада и пудратоже наши, и обувь такая, как у всех!

Фриде удалось Вольдемару мозги запудрить, иКостя тоже поверил в сказочку о погибших родственниках, все жалел нахалку! А ужчто она из себя корчила! Утром двадцать минут моется, вечером – полчаса! Простокак шахтер. Сели ужинать – эта цаца без ножа есть не может, салфеткипотребовались, туалетная бумага. Я без всего этого великолепно обходилась. Иникакая она не латышка, и видела превосходно, кругом одна ложь.

– А это почему? – поинтересоваласья.

– Моя сестра училась на парикмахера, и ейподарили журнал с прическами. Картинки, фотографии, а внизу описание, какстричь. Нужная вещь, Надька все расстраивалась, что прочесть не может, –издание на латышском языке. Так он у нас и валялся без толку. Только Фридкапоявилась, я к ней, – переведи! Та журнал в руках повертела и сообщает,что плохо видит, шрифт слишком мелкий. Но я настырная, давай, говорю, вслухпрочту. А эта «латышка» принялась смеяться: произношение неправильное, и ничегоона не разбирает. Только, по-моему, просто языка не знала. Да еще с Вольдемаромв кино ходила. Хороша слепая! Правда, потом говорили, что Фрида в кино ничегоне увидела. Но меня не проведешь! Никакая она не латышка!

– А кто? – изумилась я, окончательнорастерявшись.

– Немка! После войны немцев ненавидели, ав Риге их много было. Вот Фридка и соврала, чтобы жить спокойней. Только сейчасложь потеряла всякий смысл. К немцам хорошо относятся, позабыли про Гитлера ивойну. Так нет, твердит до сих пор, что латышка, смех!

Записав хорошо известный мне адресВойцеховских, я поехала к ним и успела как раз к обеду. Суп подали ровно впять. Все молча расселись. Только Степан опустил половник в супницу, как встоловую вкатилась Фрида и швырнула на стол газету. Издание угодило прямо всалат, и жирные пятна майонеза попали Петьке на пиджак.

– Мама, – возмутился тот, – тыс ума сошла?

– Я нормальная, – неожиданноспокойно сообщила Фрида, – псих кто-то из вас. Прочитайте!

Степа вытащил газету, обтер ее салфеткой изачитал вслух сообщение, жирно обведенное красным фломастером:

– «Трагедия в семье Войцеховских. ЛарисаВойцеховская, хозяйка питомника йоркширских терьеров, найдена мертвой в своейспальне. Несчастную отравили крысиным ядом. Наш репортер взял интервью угосподина Криппена [1],который проводит в доме новогодние праздники. «Господин Криппен, что вы можетерассказать о происшедшем?» – «Всю правду. Лариса оказывала разнообразные услугикитайской разведке. Шпионские сведения передавались в коробках с собачьимкормом. В частности, она продала Пекину рецепт и технологию производствахлебного кваса, который является национальным достоянием России. К тому же Люлюсостояла в противозаконной связи с послом Пекина в России господином ЖэньминьЖибао. Вполне вероятно, что от женщины решили избавиться маоисты». –«Откуда Лариса знала китайский язык?» – «Разве вам не известно, что ее матькитаянка?» – «Нет, мы только предполагаем, что Фрида Войцеховскаялатышка». – «Тогда вы знаете не всю правду. Мать Ларисы – китаянка, а отец– странствующий эскимосский проповедник». – «Вы рассказали обо всеммилиции?» – «Нет, сообщил вашей газете эксклюзивные сведения». Читайте нашиновости, только мы получаем новейшую информацию. Ольга Семенова, специальныйкорреспондент».

Секунду все растерянно молчали. Потом Дианазахихикала и спросила:

– Вот это да! Кто же из вас господинКриппен?

– Не нахожу здесь ничего смешного, –процедила старуха, – половина городка – идиоты. Они поверили заметке.То-то на меня так странно смотрели на почте и в аптеке. Ну, быстропризнавайтесь, в чью голову пришла светлая идея так пошутить?

Кирилл развел руками:

– Каюсь. Когда ненормальная репортершаналетела на меня с диктофоном, сразу назвался Криппеном. Думал, поймет и тут жеотстанет. Смотрю, проглотила и как ни в чем не бывало вопросами сыплет. Решилподшутить над дурой. Полагал, что вернется в редакцию, а там начальники прочтутинтервью и дадут идиотке по шапке. Ну кто мог подумать, что эти кретины всенапечатают? За версту видно, что бред!

– Тебе видно, – завелсяПетька, – а нам тут жить. Мать права, чертовы провинциалы начнут пальцамив нас тыкать. Пришло же в голову так пошутить!

– Надо дать опровержение, – заметилврач.

– Правильно, – подхватилСтепан, – Кирилл сейчас пойдет в редакцию и скажет, что пошутил.

– Ага, и буду выглядеть полнымидиотом, – буркнул Кирилл.

– Ты подумал, как выглядим мы? –вспылил Петька. – Да Мишке в школе дети проходу не дадут. Пойми, здесь неМосква, где поговорили и забыли. Тридцать лет тому назад молочница Верка убиласвоего мужа. Суд оправдал ее, муженек был пьяной свиньей и регулярно избивалбедняжку до полусмерти. И что ты думаешь, кое-кто до сих пор не покупает у неемолоко, а внук вынужден посещать школу в соседнем городке. Одноклассники всеспрашивали его о бабушке-убийце. Тридцать лет помнят! Идиотская шутка.