class="p1">— Да.

Дома нас встречает мама. Она морщится от запаха, исходящего от нас и таращит глаза на Стеллу.

— Здрасьте, — говорит последняя. — Где у вас туалет?

Не так я представлял знакомство Стеллы с моей семьей. Совсем не так. К счастью, дома оказывается только мама.

— Ты в своём уме? — нападает на меня мама после того, как за Стеллой закрывается дверь в туалет. — Напоил девчонку? Среди бела дня? Где вам продали алкоголь?

— Так. Помедленнее, — прошу я и поднимаю руки.

— О, Боже, — стонет мама и помогает мне снять куртку. — Идите проспитесь. Даже не думайте закрывать дверь. А потом нам предстоит серьёзный разговор, молодой человек.

Я улыбаюсь. Мне все ещё весело без причины. И все ещё болит рука.

Стелла выходит из туалета и затуманенными глазами смотрит на меня. Я беру ее за руку и веду в свою комнату. Она заходит и опускается на пол.

— Нет, иди на кровать. Я посплю на диване.

— Очень мило.

После этих слов Стелла начинает расстёгивать блузку. Я быстро отворачиваюсь и чувствую, как краснею.

— Ты что творишь?!

— Ой, ладно тебе. Мне неудобно. У тебя есть какая-нибудь футболка?

Я медленно иду к шкафу и открываю дверцу. В зеркале я вижу, что Стелла уже стягивает узкие брюки. Елки, и это ей-то неудобно! Я быстро хватаю первую попавшуюся футболку, закрываю злосчастный шкаф и кидаю ее за спину. Она ойкает и благодарит меня. У меня внутри все начинает гореть. Сердце бешено колотится.

Я аккуратно поворачиваюсь к ней. Ее вещи разбросаны по полу. Она стоит в моей футболке и весело на меня смотрит. Лиза сказала, чтобы я ей не говорил. Именно поэтому я собираюсь сказать ей все прямо сейчас. Когда я ещё буду таким смелым?..

Я быстро подхожу к ней и обхватываю ее лицо ладонями. Она по-прежнему улыбается. И чего я боялся?

— Я… Я люблю тебя.

Она медленно моргает, отнимает мои руки от своего лица, приподнимается на носочки и прижимается губами к моим губам. Затем отстраняется и ласково говорит:

— Ты такой милый. Я тоже тебя люблю. Ты — самый лучший в мире друг. Давай поспим, хорошо?

Глава 23. Ли

— Ли-и-и-и-за, — протягивает он своим писклявым омерзительным голоском. — Ещё одну, ну, пожалуйста, девочка. Только одну.

Я сижу, не шевелясь. Смотрю в парту. Поднять глаза — значит, дать слабину. А он это чувствует сразу.

— Лиза, Лиза, Лиза, — я слышу скрип кресла, а это значит, что он поднялся на ноги, у меня внутри что-то обрывается. — Из-за таких, как ты, я был неудачником всю мою жизнь. Но теперь все по-другому.

От его взгляда неприятное чувство распространяется по всему моему телу: меня будто бы обмазали слизью, и мне хочется немедленно принять душ. Он говорит размеренно, не торопясь, растягивает слова и постоянно называет мое имя.

— Лиза-Лизонька. Знаешь, мне нравится эта работа, — я вижу его коричневые потертые ботинки, он совсем близко, — нравится быть учителем. Быть учеником куда сложнее. Они щеголяют чуть ли ни в чем мать родила, а мне нельзя даже смотреть. Потому что они злые, жестокие. Они унижают, оскорбляют, а иногда даже бьют.

Мягкость в его голосе исчезает, кажется, будто бы сейчас у него начнётся истерика. Но нет. Самообладание он не теряет никогда, надо отдать ему должное.

— Посмотри на меня, — просит он ласково, но я продолжаю смотреть в парту, на ней несколько трещин и рисунок, который кто-то нацарапал шариковой ручкой: свиное рыло.

— Посмотри!

Я быстро поднимаю голову и смотрю. Его лицо сероватого оттенка, глаза маленькие, но цепкие, над верхней губой жиденькие рыжеватые усы. Мне становится жутко. Он не улыбается, не сердится, просто нависает над партой и смотрит на меня. Его руки совсем рядом с моими.

— Еще одну, — повторяет он, — всего лишь одну.

Три пуговицы на моей рубашке уже расстегнуты. Если я расстегну четвёртую, будет видно мое нижнее белье. Но если я этого не сделаю…

Дрожащими руками я расстегиваю четвертую пуговицу, и он дотрагивается до моих волос. Он гладит меня по голове, приговаривая:

— Вот умница, Лиза, молодец. Ведь ничего страшного в этом нет, правда?

В горле пересыхает. Становится душно. Я бы отдала все, чтобы оказаться на улице. Среди людей.

Слышу, как он шагает обратно к столу.

— А ведь у тебя точно такой же взгляд, — говорит он разочарованно. — Вы все одинаковы. Но теперь я могу смотреть. Ты не против, если я сделаю пару снимков?

Картина меркнет. Дальше я понимаю, что стою в кабинете директора, рубашка расстегнула полностью. Я плачу и сбивчиво рассказываю о том, что произошло. О том, что происходит изо дня в день. Я не могу больше держать это в себе. Я нашла силы обратиться за помощью. Я заканчиваю рассказ и прошу стакан воды.

Директор — высокая худосочная женщина в строгих очках наливает мне воду из графина. Ее лицо непроницаемо. Ни один мускул не дрогнул от моего рассказа. Она протягивает мне стакан, и я жадно осушаю его.

— Ты понимаешь, что ты мне только что рассказала? — спрашивает она.

Я киваю несколько раз и умоляюще смотрю на неё. Она сидит, откинувшись на спинку кресла и сложив руки вместе, будто бы собирается произнести молитву. Затем подаётся вперёд и буравит меня неровно подведёнными глазами.

— Тебе не нравится этот учитель? — уточняет она и приподнимает брови. — Поставил двойку? Выгнал из класса?

— Ничего такого. Я же сказала…

— Тихо! — директриса презрительно окидывает меня взглядом. — Вы, дети, частенько придумываете всякую ерунду. Почему я должна тебе поверить?

— Он… — я начинаю заикаться, — он с-снимал меня. В-вы можете найти у него фотографии, где… Где…

А теперь уголки ее рта изгибаются в улыбке.

— Он — уважаемый учитель, Литова. На первый раз я сделаю тебе всего лишь замечание, но в следующий раз наказание будет суровым. Я не потерплю такого в моей школе! Это же надо было придумать…

— Я ничего не придумывала! Он смотрел на меня! Он заставлял меня!

Директриса обрывает меня и встаёт на ноги:

— Даже если бы такое имело место быть, — шелестит она, — ты бы это заслужила. Посмотри на себя… А теперь — вон отсюда! Глаза бы мои тебя не видели.

В этот же день я узнаю, что худосочная директриса — его жена.

Я открываю глаза. Этот кошмар мучает меня частенько, но сегодня этот сон был уж слишком похож на реальность. Меня трясёт. Я прокручиваю это в голове снова и снова.

Голова раскалывается. За окном темно. Я вспоминаю сегодняшний вечер, и мне